От создания аналога НАБУ до первых дел против политиков топового эшелона в Румынии прошло 5 — 7 лет, — журналист

В студии Громадського Радио — журналист сайта Insider Антон Семиженко.

Григорий Пырлик: Продолжается акция протеста под Верховной Радой. Одно из требований — это создание антикоррупционного суда. Читал твои материалы и не нашел, чтобы в Румынии существовал антикоррупционный суд. Там такого нет? Есть отдельные судьи, которые рассматривают эти дела?

Антон Семиженко: Да, многие резонансные дела, которые касаются антикоррупции, в Румынии рано или поздно оказываются в Верховном Суде. Это основное поле битвы антикоррупционеров и «старой гвардии».

Григорий Пырлик: Кто выигрывает в этой битве?

Антон Семиженко: Тут главное участие. Насколько мне рассказывали люди, имеющие отношение к антикоррупции, они раньше думали, что могут победить коррупцию окончательно, убедить депутатов старой формации, коррупционеров, олигархов, что это неэффективно и себе дороже, но нет, они бьют в ответ, стараются изменить закон, изменить нормы, это борьба без финиша, нельзя искоренить коррупцию полностью, разве что дождаться нового поколения политиков, которые не будут любить дорогие костюмы, а будут одеваться попроще и жить попроще.

Григорий Пырлик: Ты брал интервью у бывшего министра юстиции Румынии Моники Маковей, которая призналась, что откатить отстроенную систему борьбы с коррупцией возможно в любой момент, нужен постоянный контроль общества. Я так понимаю, есть угрозы того, что все вернется назад?

Антон Семиженко: Да. Большинство в парламенте и Кабинет министров сформировала партия, которую можно назвать аналогом нашей бывшей «Партии регионов». Это вечная партия власти, куда приходили люди еще с коммунистических времен. Теперь они у власти, теперь они имеют возможность менять законы так, как им хочется. За 12 лет антикоррупционной борьбы она им надоела, они решили поменять правила.

Григорий Пырлик: В своих материалах ты писал, что Монику Маковей пригласили в состав правительства. В тот момент она работала или отдыхала за границей, она долго думала, но согласилась.

Антон Семиженко: Моника Маковей работала в третьем секторе. Как юрист, занимавшийся защитой прав человека, она вела много резонансных дел, она работала в Сараево. Ее пригласили, она согласилась.

Она понимала, что не держится за кресло. Это был плюс. Они никого не знает в политической системе Румынии. Это тоже плюс, потому что связи в системе — связи с коррупцией.

Григорий Пырлик: Что произошло с тем премьер-министром, который позвал ее в правительство?

Антон Семиженко: Там были пертурбации. Он в скором времени попал под следствие антикоррупционного комитета. Сейчас он возглавляет Сенат. Он успешно вышел из-под тех проверок.

Григорий Пырлик: Насколько часто случаются посадки действующих политиков?

Антон Семиженко: Реже, чем бывших, но случаются. Министра финансов посадили во время его каденции, министра культуры, многих депутатов. Насколько я понимаю, два нынешних министра под следствием, народ требует их отставки, но пока они работают. Бывших сажают чаще, но действующих тоже.

Григорий Пырлик: Какие из резонансных посадок остались у тебя в памяти?

Антон Семиженко: Это дело экс-премьера Адриана Нестасе. Он фигурирует в истории с антикоррупцией пунктиром, но на протяжении многих лет. Когда-то он основал предтечу директората по борьбе с коррупцией. Первое их дело было против проводника поезда за взятку от пассажира. Адриан Нестасе использовал этот орган для пиара и политической борьбы. Потом команда сменилась, потом еще раз. Он принимал участие в президентских выборах. Деньги собирал разными способами. Одним из них была организация платной конференции строителей. Деньги с этой конференции пошли на изготовление сувенирной продукции. Участие было обязательным. После многолетнего расследования это дало ему два года тюрьмы. Люди были в шоке, никто не мог помыслить, что такой человек может попасть в тюрьму, а он попал. С 2012 года маховик антикоррупционной борьбы стал намного сильнее и намного смелее.

После этого расследования он выстрелил себе в рот, но как-то не так, через неделю уже нормально говорил.

У него была также взятка в размере 650 тысяч евро, которая была дана не деньгами, а мебелью китайского производства, которой он обставил себе дом.

В Румынии есть онлайн-музей коррупции. Там были различные взятки, начиная от 7 дверей и заканчивая 61 тонной кур-гриль, которые кандидат раздавал во время своей избирательной кампании.

Григорий Пырлик: Можешь ли ты сказать, что НАБУ чувствует себя здесь так же свободно, как и антикоррупционные директораты?

Антон Семиженко: Даже лучше, если сравнивать с первыми годами. У НАБУ нормальные зарплаты. Туда нанимают людей, которые лишены потребности брать взятки, чтобы нормально жить. До первых резонансных эффективных дел против политиков топового эшелона в Румынии прошло лет 5 — 7. Сразу это не делается. Если не будет давления на НАБУ, мы многое узнаем особенностях коррупции в Украине.

Повну версію розмови слухайте у доданому звуковому файлі.