Подозрение Сталину и Берии — это юридический абсурд, — адвокат

Уголовное производство — после смерти. Генеральная прокуратура официально предъявила подозрение в геноциде крымских татар умершим еще в 1953 году Иосифу Сталину и Лаврентию Берии. Обсуждаем с адвокатом Златой Симоненко.

 

Григорий Пырлик: Вы совместно с экс-прокурором Владимиром Петраковским написали колонку «Підозра Сталіну та Берії як піар-акція Луценка». Почему так озаглавили и в чем видите пиар?

Злата Симоненко: С момента опубликования информации о том, что предъявлено подозрение Сталину и Берии и появления ее во всех новостных лентах, для большинства юристов, которые разбираются в нормах права, это было шоковым явлением. Особенно, для людей, которые работают с уголовным процессом.

Почему это пиар и в чем получение политических бонусов для Генпрокурора? Ответ простой. Довести это дело до какого-то логического завершения невозможно.

Мы проанализировали всевозможные международные акты по этим преступлениям, наш Уголовно-процессуальный кодекс, проанализировали и пришли к выводу: кроме как политических бонусов, из этого дела в принципе невозможно ничего сделать.

Григорий Пырлик: В вашей статье есть ссылка на принцип «нет наказания без закона», вы пишите и о том, что судить за геноцид по нормам того уголовного кодекса, который действовал в Советском Союзе, невозможно.

Злата Симоненко: Это действительно так. Вследствие того, что мы имплементировали этот принцип в нашу систему права, очень тяжело сейчас провести эту процедуру по-нынешнему уголовному кодексу Украину. Также мы указывали, что есть международные конвенции, которые предусматривают, что несмотря на то, что в нормах нет дополнительного принципа под такие статьи, но было совершенно преступление против человечества, мы имеем право использовать этот принцип, нынешний уголовный кодекс и утверждать про какие-то факты совершения преступления уже в нынешнее время.

Думаю, если будут родственники, которые захотят реабилитировать честь и достоинство Сталина или Берии, они смогут обратиться в суд и выиграть это дело

Но у нас основная проблема в том, что в уведомлении о подозрении нет ссылок на международные конвенции. Вторая проблема — юридически и процессуально довести это дело до логического конца невозможно.

Григорий Пырлик: Какие юридические последствия того, что оба подозреваемых мертвы?

Злата Симоненко: Согласно Уголовно-процессуальному кодексу, когда следователь или прокурор узнает, что подозреваемый уже мертв (или возможно мертв) такое дело подлежит закрытию. Все дальнейшие вопросы могут решаться в гражданском процессе: установление фактов, подтверждение. Но в Уголовно-процессуальном кодексе есть прямая норма, что с момента того, как подозреваемый умирает, дело закрывается.

Единственный случай, когда дело может продолжаться, если родственники подозреваемого хотят реабилитировать его репутацию. В данном случае прокуратура ведет речь не о реабилитации Сталина или Берии, а о реабилитации крымскотатарского народа, поэтому дело сразу же должно быть закрыто.

Григорий Пырлик: В вашей статье упоминается, что в 2010 году подобный процесс был. В чем отличие?

Злата Симоненко: В 2010 году у нас был другой Уголовно-процессуальный кодекс, который предусматривал возможность передачи дела в апелляционный суд. Когда Служба безопасности расследовала особо опасное преступление, то на проверку передавали в суд. Дело в суде было закрыто, так как подозреваемые мертвы. Но факты, которые были изложены в этом деле, зафиксировали в своем судебном решении. Никакой юридической силы это не имело для Сталина или других лиц, но установление факта в судебном решении поспособствовало международному признанию незаконных действий против человечества. По нынешнему Кодексу такой процедуры нет.

 

 

Григорий Пырлик: Дальше дело может иметь какую-то перспективу?

Злата Симоненко: Без соблюдения этой процедуры дело невозможно передать в суд. У нас есть два пути. Первый — объявить Сталина и Берию в розыск (сначала в государственный, потом в межгосударственный). А так как мы знаем где Сталин, уже не можем идти по этой процедуре. Остается каким-либо образом уведомить его о том, что он подозревается. И это получается юридический абсурд. Без этой стадии невозможно передать дело в суд. До тех пор, пока Сталин не узнает о том, что его подозревают, невозможно соблюдать все принципы права.

И с момента того, как человек становится подозреваемым, он имеет право на защиту. Как Сталин будет реализовать свое право на защиту и выбирать себе представителя? Без этой основы невозможно попасть в суд.

Григорий Пырлик: А как нужно было построить эту юридическую процедуру?

Злата Симоненко: Мы подняли все конвенции, которые были подписаны сразу после Второй мировой войны, которые сегодня существуют. Во всех указывается, что действительно такие преступления должны быть установлены. Но каждое государство обязано ввести свою юридическую модель в уголовный процесс, каким образом эти факты должны быть установлены.

В нашем случае нужно было сначала прописать модель, специальную процедуру для установления юридического факта совершения преступления против человечества тех людей, которые уже не могут реализовать свое право на защиту или не могут быть подозреваемыми.