Потери МВД мы не фиксируем. Генштаб считает потери лишь ВСУ, — эксперт

«По линии МВД вообще ничего, полная тишина. Так, как нет военного положения, — официально они не могут принимать участие в боевых действиях», — сообщил Олег Жданов. Говорим о том, почему отличаются сводки погибших и раненных, подчиняемых МВД и ВСУ, а также о том, что может быть причиной усиления обострения ситуации в зоне АТО.

Татьяна Трощинская: Насколько можно говорить об обострении последние двое суток?

Олег Жданов: Обострение в том, что усиливают огневую мощь налетов. Понимают, что стрелковым оружием и минометами 82-мм калибра нас уже не достать, применяется ствольная артиллерия и танки, чтобы нанести максимальный урон живой силе. Это усиление политического давления на Украину.

Татьяна Трощинская: В этой ситуации люди гибнут больше?

Олег Жданов: Конечно. Даже не столько гибель личного состава, сколько ранения. Раненый солдат представляет собой более экономическую и моральную нагрузку на общество и страну. И в этом они добиваются поставленной цели. Страна несет потери, деморализуется, руководство начинает предпринимать шаги, чтобы решить эту проблему. Мы пока стоим на месте, но нас принуждают к тому, чтобы идти на уступки.

Ирина Славинская: Вчера горячим сюжетом для обсуждения стали различия в сводках относительно раненых и погибших на передовой. Добробаты заявляли о количествах потерь со своей стороны. Но в официальных сводках из Генштаба эти потери не были озвучены. Почему так?

Олег Жданов: Каждый считает свои потери. Добробаты числятся на штатах МВД. Так как войны нет, МВД не может принимать участие в боевых действиях. О потерях МВД сегодня мы не слышим, не знаем — эта информация не освещается. Генштаб считает потери только ВСУ. Из-за этого и неразбериха.

Татьяна Трощинская: Формально они правы, ведь их личный состав не погиб, но на самом деле люди погибли.

Олег Жданов: Да. Формально военное положение никто не вводил. Есть какая-то АТО, есть штаб, который координирует действия. Но единого подчинения и контроля нету. То, что подчиняется МВД, идет по своей линии, а на каком-то уровне согласовывается с Генштабом. ВСУ делает по свой линии и Генштаб руководит этим. Нацгвардия сейчас по линии МВД, но в будущем, думаю, будет делать самостоятельно.

Татьяна Трощинская: Если говорить о потерях сил, которые подчиняются МВД, у нас нет отчетов?

Олег Жданов: По линии МВД вообще ничего, полная тишина. Так, как нет военного положения, — официально они не могут принимать участие в боевых действиях. Они могут нести службу на блокпостах, выполнять свои функции как правоохранительные органы. У них нет статуса военнослужащего, им нельзя присваивать статус участника боевых действий. Правоохранитель может погибнуть при исполнении служебных обязанностей либо не при исполнении служебных обязанностей. Но там разработан механизм, как-то им присваивают участника боевых действий. Но юридического основания нету.

Татьяна Трощинская: На днях вы говорили, что это последние усиления. Это оптимистическое заявление? Или есть аргументы говорить об этом всерьез?

Олег Жданов: Обстановка на уровне глав государств складывается для России не в лучшую сторону. Любые запасы — не бесконечны. Вопрос снятия санкций (особенно финансовых), для российской экономики очень важен. Не зря премьер-министр заявляет: «Вы держитесь — денег нет». Поэтому отступать надо либо им, либо нам — у кого первого сдадут нервы. Уже никто не обращает внимание ни на ОБСЕ, ни на Минские протоколы. Выкатывают танки, артиллерию, пытаются максимально нанести нам урон в живой силе, чтобы принудить к политическим решениям.

Украина на прошлой неделе продемонстрировала способность к большим политическим решениям. Если раньше мы говорили, что у нас нет 300 голосов ВР и мы не можем вносить изменения в Конституцию, то сейчас мы продемонстрировали, что у нас 335 голосов — мы можем проводить и судебную реформу. Для РФ это сигнал к тому, что президент контролирует парламент, ситуацию в стране. Поэтому надо надавить на него. Чтобы политически решился вопрос об особом статусе Донбасса, об изменениях Конституции — то, что требовала Россия. Результат мы видим на линии соприкосновения.

Ирина Славинская: Можно ли связать начало очередного обострения с каким-то событием в Украине: голосованием в парламенте, следующим раундом Минских переговоров?

Олег Жданов: Минские переговоры уже изжили сами себя. Нет смысла проводить их дальше. Ключевой вопрос — передача государственной границы Украины под наш контроль, когда она должна состояться. Мы говорим: сначала граница, а потом — все остальное. Они говорят, что наоборот. Здесь — исключительно воздействие на наше политическое руководство. Я не вижу сейчас событий, которые могли бы способствовать эскалации.