Представитель ЕСПЧ навестит Ильдара Дадина в колонии, — Анастасия Зотова

Решение Конституционного суда будет известно через несколько недель. Представители Ильдара Дадина подтвердили доводы, изложенные в жалобе, в частности, нарушение статьей 212.1 УК РФ права на свободу мирных собраний, права на свободу выражения мнения, права не быть повторно осужденным за одно и то же деяние. Сам Ильдар Дадин не участвовал в заседании — суд отклонил соответствующее ходатайство. В этот же день возле здания суда была задержана и Анастасия Зотова, жена Ильдара Дадина.

Алена Бадюк: Что происходило 24 января в суде?

Анастасия Зотова: Все началось довольно рано, с 8.00 из людей, которые зарегистрировались и хотели присутствовать на заседании, начала собираться очередь возле Конституционного суда. Но из нескольких десятков людей пропустили только троих. В том числе, меня и помощника одного из адвокатов. Было непонятно, почему так произошло.

Когда я вошла в зал, увидела, что он был полон. Я начала спрашивать у людей, которые там сидели, кто они, а они сказали: «мы студенты, нам преподаватели обещали автомат или зачет за то, что мы сходим на это заседание». Они не регистрировались, по всей видимости, а впускали их через другой вход.

Было много людей с наушниками, торчащими их уха — сотрудники спецслужб, по всей видимости. Один из сотрудников ходил за мной, когда в перерывах можно было пройтись, вплоть до того, что сопровождал в столовую и в уборную.

Жалоба адвокатов и Ильдара была выражена ясно и четко, ее также можно почитать в Интернете. Основная мысль того, что говорили адвокаты (Ксения Костромина, Алексей Липцер, Сергей Голубок) состоит в том, что за пикеты не может быть уголовного наказания просто потому, что они не представляют общественной опасности.

Наши оппоненты утверждали, что никакой опасности в пикетах нет, но опасность заключена в самой личности человека, который проводит эти пикеты. Логика такая, что человек неоднократно нарушает административное постановление о проведении акций, а если неоднократно — сознательно. И если он сознательно неоднократно нарушает административную статью, он настолько наглый, что становится общественно опасным.

Судят не за преступление, а за то, что человек плохой.

Когда суд закончился, мы вышли с журналистами из здания, увидели, что рядом с судом несколько человек пикетируют в поддержку Ильдара Дадина, стоят на расстоянии друг от друга — все по закону.

К одному человеку подошли сотрудники полиции и начали брать его за плечи, как будто хотели задержать. Я с двумя журналистами подошла к сотрудникам полиции, чтобы узнать, что происходит. Мы перешли дорогу. Возможно, действительно было неположенное место, но эту дорогу неоднократно до нас переходили многие люди, сотрудники полиции, поэтому мы подошли к человеку.

К счастью, его не задержали. Внимание полицейских очень быстро переключилось на нас, сотрудники полиции некоторым образом были в шоке, что к ним подошли, еще и с камерами, на камеру начал спрашивать: «Что вы хотите от одиночного пикетчика?» Они сказали, чтобы мы садились в машину, они отвезут нас в ОВД. Мы не стали сопротивляться.

Сотрудники полиции дальше были сами не рады, что задержали нас. К ним начали ломиться правозащитники, постоянно звонили. Пару часов продержав, они отпустили нас. В ОВД мы нашли еще одного пикетчика (известный активист с прозвищем Степаныч). Мы сказали, что не уйдем, пока его не отпустят. И потом мы все вместе покинули отделение полиции.

Сотрудники полиции дальше были сами не рады, что задержали нас. 

Алена Бадюк: Когда будет оглашено решение суда? Как вы считаете, каким оно будет?

Анастасия Зотова: У суда есть месяц, чтобы взвесить все «за» и «против». Непонятно, каким будет решение, вариантов много. Могут оставить статью как есть, отменить, условно облегчить или ужесточить.

Алена Бадюк: Как себя сейчас чувствует Ильдар? Пускают ли к нему адвокатов или представителей общественно-наблюдательных комиссий?

Анастасия Зотова: 7 февраля к нему поедет представитель ЕСПЧ. В ближайшее время надо попросить, чтобы к нему съездила местный адвокат на этой неделе. До этого, когда с ним общались адвокаты и представители ОНК, он говорил, что его не бьют, обращаются как с VIP-персоной.