При Минсоцполитики создан не общественный совет, а придворный, — правозащитники

В студии Громадського радио — правозащитники Сергей Стулов и Наталья Целовальниченко.

Татьяна Курманова: Почему формирование общественных советов при министерствах так необходимо?

Наталья Целовальниченко: Общественные советы являются формой участия общественности в формировании государственной политики в той или иной сфере. В данном случае речь идет о сфере социальной политики. Это важно для каждого гражданина Украины, это важно для социально незащищенных слоев населения. Поэтому внимание общественности было приковано именно к формированию Общественного совета при Министерстве социальной политики.

Татьяна Курманова: Как вы оцениваете этот совет?

Наталья Целовальниченко: Мы были неприятно поражены тем, что произошло. 8 апреля состоялось учредительное собрание по формированию общественного совета при Министерстве социальной политики. Мы выявили грубейшие нарушения действующего постановления Кабмина № 996, которое определяет порядок формирования такого совета.

В чем нарушения? Противоправными способами был запрещен доступ общественности на это собрание. Это априори открытое собрание. Но что мы увидели? Когда люди просто пришли посмотреть, что же будет происходить на этом собрании, собрались «титушки», порядка 30 человек, одетых в военизированную форму, и заявили, что им было дано указание никого не пускать, кроме тех, кто указан в списках. Мы спрашивали, кто они и чьи это указания. Они отказались представиться, но начали ссылаться на кого-то из членов инициативной группы по формированию этого Общественного совета. Возникает вопрос: откуда у вас такие властные полномочия? Они могут даваться только государством.

Мы сразу же вызвали полицию. Я предупредила их, что они нарушают действующее законодательство Украины, что есть статья 353 уголовного кодекса Украины, которая говорит о том, что за присвоение властных полномочий предусмотрена уголовная ответственность. Я сказала: «Покажите мне распоряжение должностного лица, которое вас уполномочило стоять здесь и что-то охранять». В итоге мы столкнулись с тем, что людей начали толкать, унижать, оскорблять, применять к ним физическую силу, чтобы они не смогли зайти в здание.

Более того, полиция не смогла ничего сделать. Полиции потребовалось значительное количество времени, чтобы просто туда зайти и с кем-то поговорить.

Кроме того, на этом собрании была избита женщина. Она тоже подала заявление в полицию. Мы были вынуждены обратиться в суд, чтобы по нашему заявлению было возбуждено уголовное производство. В настоящий момент уже есть положительное решение Печерского суда. То есть суд признал, что есть все основания для возбуждения уголовного производства по данному факту.

Татьяна Курманова: Как вы оцениваете состав общественного совета?

Наталья Целовальниченко: Нам фактически не дали мониторить происходящее. Многим переселенческим организациям, которые не попали на формирование совета, был дан отказ с формулировкой о том, что деятельность такой организации, которая защищает права переселенцев, не пересекается с деятельностью Министерства социальной политики. Это вопиющее нарушение.

В составе Общественного совета нет ни одного комитета, в котором фигурировала бы защита прав переселенцев.

Виктория Ермолаева: Какие задачи ставит перед собой эта организация?

Сергей Стулов: Они ставят задачу защищать какие-то слои населения, но только не переселенцев. Есть комитет по АТОшникам, есть комитет по чернобыльцам, есть комитет по социально незащищенным слоям населения. Но ВПЛ нет ни в одном из комитетов.

Что интересно, Минсоцполитики с 2014 или 2015 года получает деньги от доноров именно на работу с переселенцами. Деньги получают они, а контролировать их должны чернобыльцы или профсоюзные организации, у которых нет заинтересованности в работе с переселенцами.

Татьяна Курманова: То есть ни одна организация, занимающаяся ВПЛ, в состав Общественного совета не вошла?

Наталья Целовальниченко: Туда вошли организации, которые мы между собой называем придворными. Да, они тоже имеют какие-то направления деятельности, связанные с защитой прав переселенцев. Но сама позиция Минсоцполитики и инициативной группы была сформулирована так: если основная цель деятельности организации — защита прав переселенцев, то ее деятельность не пересекается с деятельностью министерства.

Таким образом, наши представители не попали на формирование Общественного совета.

Сергей Стулов: Зато у нас есть ответ от Министерства социальной политики в лице директора департамента Сергея Быкова. Когда все это произошло, мы позвонили на горячую линию Кабмина. Мы просили о том, чтобы они назначили служебное расследование. Но все закончилось тем, что Сергей Быков сообщил нам, что у них был приказ, которой должен был поддержать и скоординировать инициативную группу.

Наталья Целовальниченко: Да. Они заняли позицию «мы не вмешиваемся в работу инициативной группы». При этом они забыли упомянуть о том, что представители министерства входили в состав этой инициативной группы, и имели все возможности предотвратить нарушения действующего законодательства и прав человека.

Сергей Стулов: Эта история еще не закончилась. Раз мы подали в суд, мы будем отстаивать свою позицию. Наша позиция — отменить решение Общественного совета через суд.

Татьяна Курманова: То есть вы хотите его «пересобрать»?

Сергей Стулов: Есть возможность, да.

Наталья Целовальниченко: Мы хотим, чтобы при формировании такого органа были выполнены требования законодательства. Что делает Минсоцполитики, создавая такой придворный орган? Оно отчитывается перед донорами и гражданским обществом: «Посмотрите, у нас все хорошо». Но нарушение порядка создания Общественного совета влечет за собой тяжкие последствия для гражданского общества. Нивелируются все рычаги воздействия на министерство, нивелируется возможность общественного контроля.