При мне сменилось четыре России, — поэт Орлуша

В студии Громадського Радио — поэт Андрей Орлов.

Ирина Ромалийская: Андрей, что делаете в Украине?

Андрей Орлов: Хожу по улицам в хорошем настроении, встречаюсь с друзьями, пью много холодного безалкогольного днем и горячительного вечером.

Ирина Ромалийская: С какими-то концертами?

Андрей Орлов: У меня был концерт с Михаилом Ефремовым в хорошем пивном заведении.

Ирина Ромалийская: Как вас воспринимает столичная публика?

Андрей Орлов: Там было много знакомых мне лиц. Я спросил, много ли меня знает по Фейсбуку. Процентов 30 — мои подписчики. Люди знают стихи, подпевают песенки.

Ирина Ромалийская: Вас здесь точно любят.

Андрей Орлов: Так это взаимная любовь.

Ирина Ромалийская: Поэт Орлуша, наверное, любимый поэт украинцев из российских поэтов из-за вашей гражданской позиции.

Андрей Орлов: Это моя жизненная позиция, она к государству и гражданству не имеет отношения. Когда спрашивают о поэте и гражданине, у меня есть давно сказанная присказка:

Хватит вам меня гнобить! С Россией я почти не связан.

Поэтом я могу не быть и гражданином не обязан.

Ирина Ромалийская: Быков вас когда-то назвал главным русским поэтом нашего времени.

Андрей Орлов: Десятилетия. Но там дальше сказано, что главный — не значит лучший.

Но это лестная позиция, оспаривать ее довольно глупо.

Ирина Ромалийская: Мне кажется, что не каждый человек в России, даже если он против путинского режима, набирается смелости открыто об этом говорить.

Андрей Орлов: Радиослушатели не видят, но вот это — шрам через весь лоб. Это милицейское копыто в 1976 году, когда никто про путинский режим ничего не говорил. Это была демонстрация хиппи за мир. Не с появлением Путина я принял антигосударственную в России позицию.

Ирина Ромалийская: А в 2014 году стоял вопрос, надо ли?

Андрей Орлов: На четвертый или пятый день олимпиады в Сочи в русском «Bosco-доме» был день Украины, потому что фирма Bosco одевала украинскую сборную тоже. Когда шла украинская сборная, вся русская трибуна кричала. Русский дом был украшен украинскими флагами. Индикаторов того, что произойдет что-то трагическое, не было.

В 2014 году по телевидению было непонятно, что происходит на Майдане. BBC, CNN, российское, украинское телевидение давали горящие покрышки, давали раненых и убитых. В том, что происходит, я разобрался только тогда, когда позвонил киевским знакомым. Я хотел спросить, что происходит. Мои любимые друзья, художники и актеры, вдруг говорили: «Перезвони мне часа в три, я сейчас на Майдане». Судя по тому, где были мои друзья, я понял, где был бы я, если бы был в Киеве.

Для меня мерилом сторон являются два критерия:

1. Где люди, которых я знаю и люблю. Когда в ресторане начинается драка, ты видишь, что бьет твоих друзей, ты не спрашиваешь, из-за чего она началась.
2. Где осмысляется через искусство даже трагедия.

Ирина Ромалийская: После событий в Крыму, мне кажется, высказывать осуждение данной политики в России стало небезопасно. Вы раздумывали над этим? Или всегда хватало внутреннего стержня?

Андрей Орлов: Я не очень меряю свои внутренние стержни. Человек я трусливый, но говорю то, что думаю.

Ирина Ромалийская: Были какие-то нападения? Реальные преследования?

Андрей Орлов: Угрозы в интернете постоянны. А физически как мне угрожать? Искать меня, ловить? Я знаю, что на каких-то сайтах меня называли нацпредателем и печатали мой домашний адрес. Это адрес прописки, где я не живу 27 лет.

Ирина Ромалийская: Эмигрировать не думали?

Андрей Орлов: Наверное, думал последний раз в 1982 — 1983 году.

Я очень весело и хорошо провел два года в Советской армии, потому что я придумал для себя игру, что я американский шпион или корреспондент, который наблюдает за советской военной базой.

До войны и аннексии я понял, что Россия катится под гору с набирающей обороты скоростью. Мне очень интересно как биологу наблюдать за ними, как Кусто за рыбами.

При мне сменилось четыре России. Я успел поработать журналистом еще при Брежневе.

Ирина Ромалийская: У вас есть любимое стихотворение об Украине?

Андрей Орлов: У меня много стихов про Украину, и веселых, и грустных, и про Крым до и после аннексии.

Этот стишок я написал в сентябре 2014 года. Мой очень хороший друг по Советской армии Александр Шкарупа руководит сейчас театром в Житомире. Я его нашел. Пока мы думали, кто первым поднимет зад, я оказался в Киеве, взял такси и доехал до Житомира. С тех пор, когда мы едем через Житомир, мы спим в гостевой комнатке театра и на заднем дворе жарим шашлыки и пьем с артистами пиво.

В тот день был день города. Театр организовал за собственные средства телемост с бойцами 95-й аэромобильной бригады, которые тогда стояли в Славянске. Пока готовился телемост, я прочитал пару стихов, родственники разговаривали с детьми. Там стояло желто-синее пианино. Народ на нем играл. Девочка играла «Собачий вальс».

Стихотворение называется «Собачий вальс».

 

Слезы подступают, хоть ты тресни

Вроде, шел своей дорогой мимо…

Девочка играет папе песню

На небесно-желтом пианино.

 

Пианино старое щербато,

Черных – чуть побольше половины,

Девочка играет для солдата

Вальс собачий, папою любимый.

 

Девочка играет для солдата

Что-то в сердце рвется и немеет.

Папа служит в 95-й,

Девочка до ста считать умеет.

 

Папа с мамой встретились в Рязани,

В кузнице советского десанта,

Школьница с огромными глазами

Полюбила бравого курсанта.

 

Папа спросит через час с экрана:

— Слушалась? Не шибко баловала?

А она ответит чуть жеманно:

— Я тебе собачий вальс играла!

 

Засмеются папины дружочки

В полевом десантном камуфляже,

Папа скажет: «Все отлично, дочка.

Все в порядке. Маму пусть покажут».

Ирина Ромалийская: Когда в России может закончится этот режим?

Андрей Орлов: Никогда. Они создали неразрушимую систему контроля и подавления. Ее невозможно разрушить гражданским протестом. 

Полную версию разговора слушайте в прикрепленном звуковом файле.