Режиссер фильма о болельщиках «Шахтера» говорит о Донбассе до и во время войны

Фильм «Другой Челси» вышел на экраны в 2012 году. В интервью с режиссером Якобом Пройссом узнавали, что изменилось на Донбассе за это время, как видит жизнь своих героев режиссер и поддерживает ли с ними контакты, а также может ли футбол объединять страну или регион?

Ирина Славинская: Расскажите о дистанции, которая отделяет период создания фильма и сегодняшний момент.

Якоб Пройсс: По-моему, я показал, как это было и, наверно, в каком-то смысле еще есть. Я очень тесно следил за тем, что там происходило после и до Майдана. Мои друзья в Донецке тоже вышли на улицы на донецкий Майдан. Конечно, максимум 200-500 человек, но все равно это было новое явление. Все мои герои сказали: «Ну, от Януковича мы уже ничего не ожидаем», значит никто его не поддерживал. И у меня было впечатление, что на этот раз могут соединить восток и запад, что не будет поляризации.

Ирина Славинская: Тот факт, что в Донецке были свои Майданы, для вас стал сюрпризом?

Якоб Пройсс: На самом деле, это не было большим сюрпризом, я там познакомился со многими молодыми людьми, которые никогда не были за Россию, хотя у них был очень критический взгляд на Оранжевую революцию, я тоже в некоторой степени с ними согласен

Я знаю, что даже шахтеры устали от режима Януковича и от всего этого, они были бы готовы принимать изменения. Самым большим «сюрпризом» и необычным явлением для меня было насилие и на Майдане, и в Донецке.

Ирина Славинская: Вы следили за тем, как дальше развивались судьбы ваших героев – болельщиков «Шахтера» и их семей?

Якоб Пройсс: Я до сих пор на связи с Сашей. Это мой главный герой, болельщик «Шахтера». Для него все это было кошмаром. Я не думаю, что он сторонник «ДНР», но он до сих пор говорит «Те в Киеве нас хотят расстрелять…  зачем это нам… мы же мирные жители». Он никогда не был против Украины, но если бы сейчас был референдум, он точно бы голосовал за соединение с Россией.

Ирина Славинская: Ваш опыт глубинного погружения в Донецк и область подтверждает идею легковерности местного населения в любую пропаганду?

Якоб Пройсс: Не в любую. Я был бы тут осторожен. Не все дураки, на самом деле. Есть  и умные. После Оранжевой революции они смотрели Шустера, где все выступали, можно было послушать разные мнения, у них есть Интернет. И они знали и эту, другую версию. Проблема в том, что есть две версии, два нарратива. Всегда можно найти причины, которые оправдывают другой нарратив, мнение.  Я не думаю, если бы у них были совсем свободные СМИ, они радикально поменяли бы свои версии. Поэтому и было очень важно, если и есть два слоя населения с разными историческими  опытами, надо сделать все, чтобы найти общий нарратив и не поляризовать.

Ирина Славинская: Если говорить о футболе как о явлении, которое объединяет, то «Шахтер» в Донецке – это важное явление в жизни целого региона. Какими были болельщики «Шахтера» шесть лет назад и как менялось внимание к команде с момента начала войны?

Якоб Пройсс: Можно сказать, играл тогда Шахтер очень положительную роль, не было такой поляризации, это не была политизированная или агрессивная команда. Это была часть региона. Я думаю, сейчас они понимают решение переезда команды. Многие, наверно, тоже тогда бы уехали, но им некуда .

Ирина Славинская: Может ли до сих пор Шахтер быть фактором объединения болельщиков с Украины или с Донецкой области

Якоб Пройсс: Мог бы быть, но я пессимистичен касательно того, что футбольный клуб сейчас может играть решающую роль.