Россия играет на последние деньги. Нужно дождаться банкротства, — политолог

Речь идет об участках в районах населенных пунктов Золотое, Станица Луганская и Петровское. О целесообразности и перспективах данного шага поговорим с политологом Константином Батозским.

Сергей Стуканов: Евгений Марчук сказал, что в этот раз договор прописан достаточно четко и его реализация возможна. Вы с этим согласны?  

Константин Батозский: Не согласен. В этих соглашениях по-прежнему нет такого компонента как санкции. То есть, что будет сторонам за нарушение условий? Пока эта часть не прописана, договоренности не работают, потому что сторона, которая их нарушает, не несет за это никакой ответственности.  

Сергей Стуканов: Станица Луганская в случае отведения вооружения полностью оголяется. Иначе говоря, наши войска выходят. Насколько целесообразно это решение?

Константин Батозский: При миротворческих миссиях посредник, в данном случае ОБСЕ и представители нормандского формата, предлагает выбрать участок, на котором отводят вооружение. Проблема в том, что это работает только тогда, когда все стороны конфликта реально хотят прекратить войну. На сегодняшний день отсутствуют хоть какие-то знаки доброй воли со стороны сепаратистов, которые позволили бы нам надеяться на соблюдение договоренностей. Например, в выходные они провели в «ДНР» подобие «праймериз».

Я не думаю, что отведение войск со Станицы Луганской, существенно повлияет на театр военных действий. По всей линии разграничения мы построили укрепления. Не думаю, что произойдет прорыв или оголение. Или это будет масштабное наступление, или его не будет.

Анастасия Багалика: Если оно будет, украинская сторона окажется в более невыгодном положении?

Константин Батозский: Я бы не сказал, что мы находимся в ущемленном положении. Мы достаточно хорошо укрепились вдоль линии разграничения. Я думаю, что мы провели достаточно большее количество военных игр, чтобы просчитать все возможные ходы.

Если произойдет полномасштабное вторжение, мы должны доказать прямой факт российской агрессии и включать машину обороны на полную мощность, не стесняясь в средствах.  

Сергей Стуканов: Не является ли подписание этого соглашения шагом к тому, что Украина отходит, освобождая часть украинской территории?

Константин Батозский: Я не думаю, что это злой умысел. Это стандартная мера в таких миротворческих миссиях. Но мне кажется, что эта попытка не увенчается успехом.

Анастасия Багалика: Не может ли это быть политической игрой?

Константин Батозский: Европейские посредники просто пытаются следовать букве того, что написано в минских соглашениях. Эти соглашения никого не устраивают, но все цепляются за них, как за единственную возможность обеспечить мир.

Анастасия Багалика: Что можно было бы изменить в рамках договоренностей, чтобы сгладить донбасский конфликт?

Константин Батозский: Все наши усилия должны быть направлены на то, чтобы доказать всему мировому сообществу тот факт, что Россия является агрессором в этом конфликте. Договариваться мы должны с Россией. Именно от них, а не от марионеточных лидеров, зависит прекращение конфликта. У лидеров на местах нет собственной воли. Пока мы наблюдаем отсутствие желания со стороны лидеров террористических образований заканчивать этот конфликт.

Сергей Стуканов: Тем не менее около Золотого удалось отвести вооружение.

Константин Батозский: На фоне обстрелов Авдеевки и Мариуполя это выглядит несерьезно.

Сергей Стуканов: Более того, обстрелы продолжаются в Петровске и Станице Луганской, несмотря на то, что эти точки определены соглашением. Может ли кейс Золотого стать ориентиром, по которому можно будет предпринимать дальнейшие действия по отведению вооружения?

Константин Батозский: Когда мы сосредоточимся на Золотом, начнется обострение на других участках. Когда мы переключимся на другие участки, начнется обострение в Золотом.

Сергей Стуканов: Насколько опасно нам отходить от реки Северский Донец, которая сейчас служит частью линии разграничения?

Константин Батозский: Для нас фактором риска является то, что Северский Донец питает водой Донецкую область и часть Луганской области. Стратегически важно, чтобы на точках, где мы осуществляем водозабор, сохранялся наш контроль.

Анастасия Багалика: Почему речь идет именно об этих трех населенных пунктах?

Константин Батозский: Я думаю, что они смотрели статистику обстрелов и выбрали населенные пункты, в которых произвести отведение будет реально.

С моей точки зрения наиболее удачным средством обеспечения мира является введение вооруженной миротворческой миссии, которая автоматически отвечает всем нарушителям огня. Я думаю, что нам не стоит опасаться. То, что мы придерживаемся правил игры и над нами находится вооруженный щит, только усиливает нашу позицию.

Сергей Стуканов: Предположим, что нам удастся реализовать этот план. Каким должен быть наш следующий шаг?

Константин Батозский: Если эксперимент будет удачным, его растиражируют. Если эксперимент будет частично удачным, будет продолжатся странная ситуация, когда тут тихо, а через 5 метров идут ожесточенные бои. В случае, если этот эксперимент окажется совершенно неудачным, встанет вопрос о следующих мерах. Следующие меры – это введение вооруженного миротворческого контингента.

Сергей Стуканов: Может быть позитивным результатом будет то, что проведут разминирование близлежащих к этим населенным пунктам территорий?

Константин Батозский: Это безусловный плюс. Сейчас площадь заминированных территорий угрожающе огромная. Минируют для того, чтобы представители ОБСЕ не смогли куда-то проехать.

Анастасия Багалика: Атмосфера в международном сообществе способствует подвижкам в вопросе решения донбасского конфликта?

Константин Батозский: Многое зависит от украинской стороны. Тот факт, что Россию признали виновной в сбитии Боинга, открывает для нас широкое окно возможностей. Сейчас мы можем ставить вопрос о переформатировании минского формата. Мы должны требовать посадить за стол переговоров представителей России, а не людей из отдельных районов Луганской и Донецкой областей.

Доклад показал, что из российского оружия, которое было нелегально поставлено на территорию Украины, было убито 298 невинных людей. Эта катастрофа тогда во многом защитила Украину от полномасштабного российского вторжения .

Нам нужно быть преактивными и не воспринимать позицию других стран как нерушимую данность. Их позиция корректирует в зависимости от того, как мы защищаем свою позицию. У нас должен быть голос.

Сергей Стуканов: Это соглашение было подписано на 13 дней. 22 сентября оно вступило в силу. Что произойдет 5 октября?

Константин Батозский: Это непрогнозируемая ситуация. Дарья Олифер сообщила, что конференция по поводу организационных вопросов этого разведения должна была состоятся еще 30 числа, но не состоялась. Я думаю, что Россия не приняла еще решение по своей стратегии.

Анастасия Багалика: Какие могут быть варианты?

Константин Батозский: Вероятнее всего – провал. Менее вероятным вариантом я считаю то, что один из этих трех пилотных проектов заработает.

Анастасия Багалика: Многие считают, что ситуация на Донбассе затягивается настолько, что разрешать ее нужно будет путем эскалации. Вы согласны с этим?

Константин Батозский: Я не могу принадлежать к той группе людей, которая желает смерти украинским гражданам. Мы должны быть умнее. Мы уважаем человеческую жизнь, и мы этим отличаемся. Мы должны развивать армию, осуществлять спецоперации, присутствовать на оккупированной территории. Наша стратегия, когда мы не можем достучатся до людей там, – это сеять в их головы сомнение.  

Сергей Стуканов: Какие условия должны сложится, чтобы этот конфликт закончился?

Константин Батозский: Политика санкций и экономичного давления рано или поздно сработает. Русские играют на последние деньги. Играют в рулетку. Когда у них не станет денег, они гораздо охотнее начнут переговоры с международным сообществом.