Россия осуществляет гибридный геноцид против крымских татар, — Романцова

В студии работают Ирина Соломко и Елена Трибушная.

Ирина Соломко: Есть общеизвестные российские узники, как Сенцов, Кольченко, Афанасьев, которые уже получили вердикт российской Фемиды. Эта шестерка, чьими делами вы занимаетесь, тоже по сути «узники Кремля», только менее известные. Расскажите о них подробнее.

Александра Романцова: Вместе с кампанией «Let My People Go» мы стараемся распространить информацию об этих людях, объяснить, почему мы объединяем их. Прежде всего они — узники российского режима, как на территории РФ, например, Александр Костенко, которого арестовали в Крыму, а потом перевезли в РФ, так и те, кто пока остается под стражей в Крыму. Среди них есть два громких дела, где фигурируют крымские татары, в том числе большое обвинение против организации «Хизб ут-Тахрир», мусульманской организации крымских татар, которую в РФ признали террористической. По этому обвинению арестовано уже 7 человек.

Елена Трибушная: Эта организация существовала в Украине ранее?

Александра Романцова: Да, это культурно-просветительская организация в рамках мусульманства, которая не предполагает никакого джихада.

Ирина Соломко: СБУ заявляло, что рассматривало их деятельность.

Александра Романцова: Это происходило, потому что СБУ времен до 20 февраля 2014 года просто мечтало стать ФСБ. Тем не менее, они не признали «Хизб ут-Тахрир» террористами, у них не было для этого фактов.

Ирина Соломко: Тогда говорили, что там есть спецлагеря, где готовят смертников…

Александра Романцова: Там ничего подобного нет. Я общалась с ними, у них есть свое представление мира, оно мусульманское, но оно вписывалось в конституционный строй Украины.

Елена Трибушная: Эта организация ярко освещается в российских СМИ?

Александра Романцова: Конечно. Россия всерьез за них взялась, и на данный момент с кампанией «Let My People Go» уже 25 заложников, из которых на территории РФ 13 человек. Большая часть из этих заложников — крымские татары. Или, как Ильченко, публично проявили свою проукраинскую позицию. Это все происходит в рамках попыткы РФ обвинить всех, кто был на Майдане, в том, что они действовали против России.

Также важную роль сыграло 26 февраля 2014 года, когда мы с удивлением увидели, что единственной организованной силой, способной противостоять зеленым человечкам, оказались крымские татары. Одним из организаторов митинга, который тогда собрали крымские татары, был заместитель председателя Меджлиса Ахтем Чийгоз, которого сейчас держат под стражей в Симферополе.

После того митинга РФ сделала все, чтобы исказить образ крымских татар. Сейчас она осуществляет один из примеров гибридного геноцида против крымских татар. Но в Крыму также страдают и украинцы, и русские — все, у кого есть свободная позиция. Из крымских татар им просто удобнее лепить врага.

Ирина Соломко: Потому что они мусульмане?

Александра Романцова: В основном Россию пугает организованность татар. Поэтому в Крыму происходит замещение населения, и я надеюсь, что это будет рассматриваться в Гаагском суде как военное преступление.

Ирина Соломко: Большинство татар уехали оттуда на подконтрольные Украине территории?

Александра Романцова: Скорее наоборот, поскольку у старшего поколения есть стойкая позиция: умру, но буду защищать свой дом. Тем не менее, замещение происходит. Было три волны миграции из Крыма. Первая волна — проукраинские правозащитники, граждане с активной позицией, которые сразу же оказались в «расстрельных списках». Вторая волна — это студенты, которые поступали в ВУЗ осенью 2014 года. Что примечательно, университеты с восточной Украины выехали целыми структурами, но с Крыма полностью не выехал ни один ВУЗ. И третья волна — миграция предпринимателей, которая началась в связи с жесткой давкой свободных инициатив в Крыму. Ее жертвы говорят, что там даже изымают импортную одежду, продукцию, которая подпадает под российские санкции. Раньше многие хотя и поддерживали приход РФ в Крым, но теперь они разочарованы.

Также многие крымчане переезжают не как переселенцы. Это люди, которые могут себя содержать. Но в остальном плане им сложнее, чем переселенцам с Востока, поскольку их не регистрируют как переселенцев. В связи с этим возникают проблемы с получением денег, открытием счетов. Это еще один вид дискриминации со стороны украинского государства.

Ирина Соломко: Переселенцы с Донбасса могут подать иск на Россию и на Украину в связи с разрушенным имуществом, требовать материальную и моральную компенсацию. А среди крымчан есть подобное движение за свои права?

Александра Романцова: Движение такое есть, оно активизируется. Украинское Министерство юстиций говорит, что существует около 5 тысяч юристов, которые этим занимаются, но их гораздо больше — помочь готовы многие организации.

Ирина Соломко: Против чего подают крымчане?

Александра Романцова: Против разных нарушений прав человека, согласно с Европейской конвенцией. Все зависит от того, как адвокат проанализирует дело и определит статью. Важно, чтобы люди обращались по поводу нарушения своих прав.

Елена Трибушная: Это поможет?

Александра Романцова: Процесс фиксации очень важен, важно признание состояния нарушения прав на международном уровне.

Елена Трибушная: Как вы считаете, Украина за 2 года с момента аннексии Крыма сделала достаточно, чтобы нарушить тот порядок вещей, который нам навязала Россия?

Александра Романцова: Украина точно могла бы лучше позаботиться о том, чтобы на ее территории не ущемляли права граждан. Также она могла бы уже создать стратегию возвращения Крыма и следовать ей. Но для этого и существует гражданское общество — чтобы напоминать об этом.