Российские силовики в Крыму не смогли сломить зампреда Меджлиса

Украинский крымскотатарский политик Ильми Умеров, которому инкриминируют посягательство на территориальную целостность России, рассказывает о подробностях обыска в его доме и планах насчет проведения Дня памяти жертв депортации.

Татьяна Курманова: В каком вы сейчас статусе?

Ильми Умеров: С их точки зрения я подозреваемый.

Евгения Ермолаева: Как проходила беседа правоохранителей с вами при задержании?

Ильми Умеров: Рано говорить про беседы, настоящих допросов еще не было, пока просто уточнили некоторые анкетные данные. Сейчас можно говорить об антураже. Я согласен с тем, что это акты устрашения.

Если бы мне позвонили по телефону и пригласили на допрос, я бы явился на него вместе с адвокатом наверняка. В данном случае было так: пришли два человека — начальник бахчисарайской милиции и сотрудник ФСБ из Симферополя. Они сказали, что пришли за мной с повесткой. Пока я собирался, я даже успел угостить их чаем. Они зашли домой.

Когда мы вышли на улицу, там оказалось 5 автомобилей. В том числе микроавтобусы с какими-то спецподразделениями.

Этой колонной мы похвали в Симферополь. По дороге я вызвонил адвоката, и мы вместе были на так называемом допросе.

Молодой следователь пытался задавать вопросы, но в постановлении, которое они нам предъявили, говорится об одной единственной передаче на АТР 19 марта, в которой я участвовал.

Нам нужно было пересмотреть это сорокаминутный репортаж и подумать, как строить защиту.

Меня уговорили отказаться давать показания против себя.

Пока мы разговаривали, видимо, кто-то из представителей ФСБ занимался вопросом в суде, потому что они принесли постановление об обыске у меня дома.

Этой же колонной мы поехали назад в Бахчисарайское РУВД. Там к нам присоединился КАМаз, в котором находилось 30-40 беркутовцев. В таком составе мы подъехали к моему дому. Они оцепили въезд и выезд на переулок, где я живу, и проводили обыск.

Мне показалось, что обыск проводили максимально деликатно и формально. Ничего не изъяли. Антураж был направлен на устрашение.

Татьяна Курманова: Продолжается ли давление на ваших близких?

Ильми Умеров: Моя дочь лишилась работы в Крыму и не смогла никуда устроиться, сейчас она находится в Киеве. Сын также остался без работы. У супруги бил небольшой бизнес — художественный салон в арендованном у Бахчисарайского заповедника помещении. Помещение ей не предоставили и теперь этого бизнеса нет.

У двух братьев есть магазины стройматериалов и промышленных товаров. Время от времени там происходят плановые проверки с привлечением большого количества специалистов. Их штрафуют, иногда говорят, что для решения проблем они должны поговорить со своим братом.

Татьяна Курманова: Прокуратура Крыма, которая находится в Киеве, открыла дело относительно вашего задержания. С вами кто-то связывался?

Ильми Умеров: Я не хочу их ни в чем подставлять, но они со мной пока не связывались. Я думаю, что они выйдут на меня в понедельник или во вторник и я им все расскажу.

Татьяна Курманова: Через 3 дня будет День памяти жертв депортации. Как в этом году в Крыму пройдет этот день?

Ильми Умеров: На проведение митинга на центральной площади Симферополя мы даже не подавали заявления, в этом нет смысла. Мероприятия проводиться будут, но только на местах проживания крымских татар. В Бахчисарае мы решили собраться возле памятного знака на вокзале в 11:30, прочитать молитву и возложить цветы. В 12:00 мы присоединимся к минуте молчания, которая будет происходить повсеместно, где есть крымские татары. Потом мы переберемся в ханскую мечеть и поучаствуем в полуденном намазе.

В каждом районе пройдут мероприятии, которые там в состоянии организовать. В Красноперекопском и Судакском районах подавали заявление на проведения митинга 18 мая. В обоих случаях был получен отказ и предостережение.