Русскоязычная украинская литература в России уже чужая?

Лариса Денисенко: Ваша книга раньше называлась под другим названием. Почему вы его поменяли?

Алексей Никитин: Название менялось несколько раз, сначала книга называлась «Тяжелая кровь». Книга была начата до Майдана, у меня был интересный персонаж, о котором хотелось рассказать. Кажется, что история Украины идет по кольцевому маршруту, мы снова возвращаемся к проблемам, не решив их в свое время. Но сегодняшние события показали, что у меня были неправильные представления, поэтому я поменял это все.

Лариса Денисенко: Я читала о том, что Киев недостаточно прописан у авторов. Почему так происходит?

Алексей Никитин: У Киева мифогенная среда, он побуждает рассказывать о нем истории. Не прописаны истории о том, как жили раньше. Я — киевский писатель, все пишу о Киеве.

В Украины была возможность стать независимым государством в начале 20 века. В принципе, речь идет о Миколе Михновском и его потомке. Постоянная повторяемость нерешенных задач присутствует.

Лариса Денисенко: Что мы все делаем не так?

Алексей Никитин: Мы все правильно делаем, но у нас, по моему мнению, не состоялась буржуазная революция, которая прошла в Европе в 19 веке. И средний класс, который является двигателем истории, у нас всегда уничтожался.

Ирина Славинская: Как вы справляетесь с пропагандой и политикой, которые могут появляться у вас на пути?

Алексей Никитин: Я отключил телевизор, но все равно есть интернет. Для меня было важно, чтобы эта книга вышла в России. Но издательства отказывались. Но все-таки она вышла в журнале, но пришлось поменять название. Хотя сам факт выхода — это уже поступок. Придумали новое название: «Шкиль-Мозгиль». Вместе со строчкой в тексте, где оно упоминается, это слово приобретает смысл.

Лариса Денисенко: Что могут рассказать киевские улицы писателю?

Алексей Никитин: У нас история лежит слоями, не то, что на улице, в отдельном здании лежат совершенно разные слои истории. Та же Институтская, где за каждым домом — разные истории.

Лариса Денисенко: Есть ли реакция на книгу среди российской аудитории?

Алексей Никитин: У меня было ощущение, что рассказы о Киеве не воспринимались как «наше», что это о другой жизни. Это связано с украинской историей. Старшие люди тоже считают, что Россия не изменилась со времен СССР. Но там все по-другому.

Лариса Денисенко: Чувствуете ли вы героя или героиню, о которых еще хотите рассказать?

Алексей Никитин: Да, это очень сложно. Это украинско-еврейская тема, семейная история, что прошла через войну, Бабий Яр и другие события того времени.