Ситуация в России не дозрела до революции, — Аркадий Бабченко

В студии Громадського Радио — российский журналист Аркадий Бабченко.

Аркадий Бабченко: Как не помогать? Как не крути, я — гражданин страны-агрессора. Мы наворотили, нам и исправлять.

Анастасия Багалика: Несмотря на то, что вы сейчас живете не в РФ, вас продолжают травить российские СМИ. Почему?

Аркадий Бабченко: Им же надо работать. Меня мало интересуют СМИ. Когда я уехал из России, закончилась травля государственного репрессивного аппарата. Первое ощущение, когда я выезжаю из РФ, — безопасность.

Анастасия Багалика: Как у журналиста, который освещал военные события, хочу спросить, как вы оцениваете ситуацию сейчас в АТО.

Аркадий Бабченко: Ситуация устаканилась. Ближайшие 1-3 года будет вот так, наверное. Эта война развивалась по синусоиде. Сейчас мы вошли в довольно долгую стадию паузы, но я думаю, что активная стадия будет. Вопросы будут выяснены только в том случае, когда Украина дойдет до Изварино и водрузит там украинский флаг. Во всех остальных вариантах вопросы останутся невыясненными. Это может тянуться годы.

Анастасия Багалика: Расскажите эти истории о разрушенных домах и помощи двум семьям, собранной при помощи вашего репоста.

Аркадий Бабченко: В дом прилетел снаряд. Погибли две семьи, по-моему. Дети остались сиротами. Им надо было искать новое жилье, потому что они жили у бабушки, дом которой попадает в зону обстрелов. Насколько мне известно, этим двум семьям уже купили дома. Второй случай — детей засыпало в погребе. Их достала украинская армия или МЧС.

Анастасия Багалика: Кто те россияне, которые переводят деньги?

Аркадий Бабченко: Я не знаю. Я никогда не спрашивал и не собираюсь спрашивать, потому что это уголовное дело. За это можно сесть в тюрьму, за помощь «Правому сектору», потому что вся Украина — это, как известно, «Правый сектор». Есть статья «спонсирование экстремистских сообществ». В России «Правый сектор» является экстремистским сообществом. Но те, кто помогает открыто, не боятся.

Анастасия Багалика: Насколько ощутим страх, в котором живет российское общество?

Аркадий Бабченко: Я бы не сказал, что это страх. Страх был в 2014 — 2015 вместе с истерией. Сейчас не 37-й год. Сажают не миллионами. Сотнями и уже, наверное, тысячами, но это точечные случаи. При этом в России никто об этом говорить не будет. Об этом говорят только шепотом с глазу на глаз. Такой страх есть. Но боязни ареста нет, потому что люди еще не понимают, где они живут.

Такие режимы держатся долго, но они конечны, они рушатся. Чем дольше такой режим существует, тем более кровавое обрушение.

Ситуация не дозрела. Не готовы люди выходить на баррикадах за свою свободу. Я считаю, что в России можно будет начинать о чем-то говорить, когда нефть будет по 12 долларов за баррель. До этого ничего не будет.

Анастасия Багалика: Активизировалась тема сдвигов на Донбассе. Генсек НАТО сказал, что следующий ход за Россией. Это означает, что на Россию будут давить сильнее?

Аркадий Бабченко: По-моему, это ничего не означает. Если следующий ход за Россией, то я думаю, что хода не будет. В России режим смирился с тем, что становится режимом-изгоем. Может быть, если будут предложены варианты размена, Путин будет торговаться. Если ему Запад предложит оставить Крым в составе России в обмен на уход с Донбасса, я думаю, что Путин уйдет. Крым — это отдельная история. Ситуация с Крымом, я думаю, нерешаема в ближайшей перспективе.

Анастасия Багалика: Российские оппозиционные политики не предлагают никаких инструментов разрешения ситуации с Крымом.

Аркадий Бабченко: Те люди, которые понимают ситуацию, не видят реальных выходов. Крым может вернуть только диктатор. Единственный вариант возвращения Крыма — это политический самоубийца, который приходит к власти, отдает Крым, его отстраняют.

Но есть еще «зомбоящик». Джойстиком поверни его в другую сторону — через два-три месяца Россия будет Америку в попку целовать и говорить, что лучшего лидера, чем Трамп, никогда не было, а украинцы — наши лучшие друзья. Но это будет не демократическая страна. С «зомбоящиком» ничего нельзя сделать в этой ситуации, делать надо со страной. Чтобы не было «зомбоящика» должно быть гражданское общество, образованное население, работающие институты, самоуправление, право на оружие, независимый суд.

Полную версию разговора слушайте в прикрепленном звуковом файле.