Склонение к сотрудничеству посредством пыток - обычная практика ФСБ в Крыму, - КрымSOS

Сегодня в Киеве состоялась пресс-конференция «Некурортный полуостров. Как ФСБ пытает людей в Крыму». Участниками были и представители общественной организации КрымSOS, проектный менеджер этой организации Андрей Остриков побывал в нашей студии.

 

Сергей Стуканов: Не секрет, что оккупационные власти преследуют людей, которые противостоят оккупантам или просто открыто высказываются против оккупации. По вашим данным, за четыре года зафиксирован 181 случай негуманного отношения к жителям Крыма, в том числе 55 случаев пыток. Каким образом собирали эти данные?

Андрей Остриков: Это данные, которые нам удалось задокументировать. Мы отдаем себе отчет, что это небольшой процент от реального количества. По той информации, которая у нас есть, но которую нет возможности задокументировать в таком виде, чтобы мы могли ее официально представить, реальное количество больше в разы.

Это носит достаточно системный характер. Пытки, случаи негуманного обращения — это отдельные случаи, которые стали известными. Допустим, в 2014 году это было связано с украинскими активистами — весной 2014 года.

Во-первых, тогда это имело большой резонанс, потому что это были достаточно известные люди. Во-вторых, была лучше коммуникация с полуостровом. После того, как Россия окончательно утвердила свою власть над полуостровом, сменился характер применения пыток. Они стали применятся больше с целью выбивания показаний, независимо от того, причастен ли человек, и с целью склонения к сотрудничеству со спецслужбами.

Кроме того, у нас есть информация о том, что происходит в печально известном СИЗО города Симферополя, где обвиняемые ожидают приговора суда иногда и годами. Условия содержания там как минимум можно прировнять к негуманному обращению. Точно такая же информация об исправительных колониях на территории Крыма.

Сергей Стуканов: Пытки и негуманное обращение — что мы понимаем под этими двумя понятиями?

Андрей Остриков: Это достаточно непросто, тем более в этих условиях. Как правило, они идут рука об руку. Когда мы документируем пытки, это касается применения противозаконной силы со стороны представителей государственных органов с целью получения определенной информации. Негуманное отношение чаще проявляется в более длительных периодах. Например, если это связано с пребыванием в исправительных учреждениях, местах несвободы, непредоставлением медицинской помощи.

Сергей Стуканов: Когда вы собирали данные, пострадавшие охотно шли на контакт или старались умолчать о каких-то аспектах?

Андрей Остриков: Мы сталкивались с очень разными позициями. Те люди, с которыми нам удалось пообщаться с целью документирования, — это люди, которые приняли для себя решение об обнародовании этих случаев, мы им очень благодарны за это, потому что это очень смелый поступок с их стороны.

Сергей Стуканов: Эти люди сейчас находятся на полуострове?

Андрей Остриков: Нет, большинство из них на подконтрольной Украине территории. Например, о случае одной семьи нам стало известно несколько месяцев назад, но требовалось какое-то время, чтобы минимальные условия безопасности были соблюдены, поэтому мы не сразу могли предать это огласке.

Сергей Стуканов: Что послужило причиной применения пыток в их случае?

Андрей Остриков: То же, что и в подавляющем большинстве других случаев. Насколько мы понимаем из их показаний, основной целью было склонение к сотрудничеству. Сейчас это очень системная практика со стороны ФСБ, их особенно интересует мусульманское сообщество.

Сергей Стуканов: Интенсивность применения пыток со стороны силовых структур падает или возрастает?

Андрей Остриков: К сожалению, не падает. Был сильный всплеск в 2014 году во время аннексии. По численным показателям, наверное, это был самый сильный всплеск. Но динамика все равно держится. Увы, но это очень эффективный инструмент для достижения их целей.

Сергей Стуканов: Зафиксирован 181 случай. Кто эти люди?

Андрей Остриков: Большинство, особенно в последнее время, — крымские татары.

Сергей Стуканов: Среди них в основном люди, которые пострадали за свои убеждения?

Андрей Остриков: Не обязательно. Семья, о который мы уже вспомнили, не являлась активными участниками общественных процессов.

Вы же знаете, ситуация в Крыму такая, что быть слишком активным участником и невозможно. Но, например, огромное количество людей приходит своим присутствием поддержать во время обысков, задержаний, судов. Понятно, что они ничего не могут сделать в этой ситуации. Но сам факт того, что люди приходят, стоят и говорят какие-то слова, когда это возможно, это очень важно. Благодаря этому, как нам кажется, иногда удается предотвратить более тяжелые последствия. Например, в случае с похищением и пытками Рината Параламова в сентябре прошлого года. Его фактически похитили сотрудники ФСБ, в течение суток пытали, а на следующий день просто выкинули из машины. Тогда с момента его похищения был большой общественный резонанс, люди пытались ехать за машиной, которая его похитила, обратились во все де-факто правоохранительные структуры там, на территории материковой Украины поднялся какой-то шум. Мы склонны думать, что благодаря этому, возможно, удалось спасти его от более серьезных последствий.

Сергей Стуканов: Предание кейса огласке может помочь освободить человека? Что бы вы порекомендовали делать родственникам человека, который попал в застенки ФСБ?

Андрей Остриков: Бывают разные ситуации. Когда к нам поступает информация об исчезновении, не только мы, но и люди на территории Крыма как можно скорее пытаются предать это огласке. Наверное, это фактически самый доступный нам сейчас инструмент

Сергей Стуканов: Сегодня также прозвучала цифра 140 — столько уголовных дел открыто прокуратурой АР Крым. Расскажите о том, как они расследуются и какими могут быть реальные последствия расследований?

Андрей Остриков: О расследовании дел лучше спросить у представителей прокуратуры. Надо отметить, что у прокуратуры АР Крым налажено хорошее взаимодействие с общественными организациями, в частности с КрымSOS. Мы делимся с ними информацией, которая к нам поступает. Когда возможно, они проводят следственные действия, опрашивают потерпевших и свидетелей, проводят какие-то экспертизы. У них еще более ограничены ресурсы, чем у общественных организаций, но я знаю, что они проводят опознания, в ряде случаев удается установить лиц, причастных к совершению преступлений на территории полуострова, эти лица объявляются в розыск.

Слушайте полную версию разговора в прикрепленном звуковом файле.