Следующий президент точно не должен быть олигархом, — философ Сергей Дацюк

«Бунт — это восстание, протест. А революция — это преобразование. Не каждое восстание и протест приводят к преобразованию», — считает философ.

 

Татьяна Трощинская: Ваш блог «В преддверии бунта», написанный в конце прошлой недели, довольно резонансный. По его мотивам мы и решили поговорить. Слово «бунт» вы употребляете совершенно сознательно, не имея в виду революцию?

Сергей Дацюк: Слово «бунт» в такой оппозиции происходит от определения, которое было дано еще в 1913 году. Даже один блог назывался «Нам нужна революция, а не бунт». И это изречение относилось к предыдущей фиксации, которую я сделал, что революцию делают исключительно интеллектуалы, а массы способны на бунт.

В этом смысле бунт — это восстание, протест. А революция — это преобразование. Не каждое восстание и протест приводят к преобразованию. Оно происходит исключительно тогда, когда у восставших есть программа преобразования, которая содержит ясную стратегию: последовательную и пошаговую. Как правило, рассчитанную на год-полтора. Больше, если революция продолжается, то лишь за счет гражданской войны.

Так было в великой Французской революции, так было в русской 1917 года (она же — большевистская, она же в интерпретации большевиков — Великая Октябрьская). И так случилось в Украинской революции. Но даже война, которая возникла по факту Украинской Революции Достоинства, не сумела продлить саму революцию дольше, чем на два года, до апреля 2016.

Мы сейчас можем говорить о бунте. Не потому, что мы так хотим унизить и не потому, что контрреволюция так сильна. Просто потому, что революционные силы, во всяком случае инициаторы, в этот раз выдвинули следующие условия…

Татьяна Трощинская: Стоит напомнить, что завтра, 17 октября под Верховной Радой планируется акция, многие политические силы заявили, что примут в ней участие, но также и большая часть общественных активистов.

Сергей Дацюк: Я анализировал цели, которые выдвинул инициатор, — им опять выступил Мустафа Найем. Почему-то некоторые комментаторы обижались, что я назвал его инициатором Революции Достоинства, но так это было по факту. Он тогда выступил с призывом в Фейсбуке, под этим призывом подписались многие люди, по его призыву пришли. В этот раз он предъявил такие цели: снятие депутатской неприкосновенности, создание Антикоррупционного суда и изменение избирательного законодательства. Мне показалось, что эти цели слишком мелкие для того, чтобы говорить о том, что они могут зажечь кого-то на что-то.

Татьяна Трощинская: Что может зажечь, по вашему мнению?

Сергей Дацюк: Все это — шаги внутри существующей институциональной системы. Как мы можем повлиять на эту систему, если нам предлагается повлиять на что-то, что имеет исключительно институциональное существование, корни, причины. Если оно до этого не было сделано, как может быть сделано силами этой же политической системы, этих же депутатов, этого правительства, этого президента, если мы выйдем, и, грубо говоря, предъявим сове неудовольствие.

 

 

И самое главное, что в Революции Достоинства было понятно, что мы готовы были стоять, пока наши требования не будут выполнены, а это  Ассоциация с ЕС, отставка режима Януковича.

Что должно произойти в этот раз? Создание Антикоррупционного суда? Это в моем представлении месяцы. Или изменение избирательного законодательства — нам несколько месяцев стоять и ждать или что? Или, например, снятие депутатской неприкосновенности. Предположим, это можно сделано за день, если будет давление. Но я не верю в то, что можно надавить на депутатский корпус, который сам с себя снимет неприкосновенность. Более того, не все депутаты с этим согласны, у них есть очень четкие аргументы: вы снимаете депутатскую неприкосновенность в условиях явно антинародного режима, и это первым делом ударит по оппозиции, по той части депутатов, которая на стороне общества как такового. Очень неоднозначные и мелкие требования.

В противовес этому я выдвинул действительно революционные требования, которые, с моей точки зрения, не институциональные — Конституанта от общества. Есть закон по этому поводу — закон о гражданской конституции. Полномочия передаются в избираемый от всех людей орган, он готовит текст, производят его обсуждение в обществе, потом оно принимается на всенародном референдуме. Существует четкая процедура. Или парламент запускает эту процедуру — и тогда мы сразу переходим к  Конституанте, если не запускает — мы стоим до роспуска парламента.

Полную версию разговора слушайте в прикрепленном звуковом файле.