«Третий Майдан может быть разрушительным для Украины», — Андрей Окара

Алексей Бурлаков: Какое будет развития «интеграционного процесса» с Россией?

Андрей Окара: В России этот процесс называют «вернуть Украину в Россию». Сначала Россия «встала с колен» в Крыму, потом продолжила «вставание» на Донбассе, а теперь на первый план вышла Сирия. Сирия дала огромный скачок рейтинга Путина. Кремлевская политика экстраполирует украинский опыт на Сирию: Янукович — это Ассад. Януковича свергли, и теперь пришли кровососущая хунта. Значит, за Ассада нужно держаться. В России это сначала преподносилось как «вставание с колен». Россия будто не просто встала с колен, а стала мировой державой.

И вдруг после самолета тема Сирии сдулась и замолчала, и теперь они вернулись к «бандеровской хунты». Я думаю, что самолет был вне плана, и российское общество убедили, что Сирия — это где-то далеко, что их это не касается. Русские люди такие, что могут перетерпеть все что угодно — плохие дороги, плохую жизнь, главное — «великая держава», которой можно гордиться.

Путин — социальный институт, бренд, который сыграл огромную консолидирующую роль для россиян, как Майдан — для украинцев.

Алексей Бурлаков: То есть эти процессы консолидации в Украине и России одинаковые?

Андрей Оскара: Они похожи внешне, но внутренне они противоположны. В Украине это возрождения «гидности», самоуважения, человек ощущает себя субъектом, а в России ты просто чувствуешь себя причастным к государству, но теряешь в нем свою индивидуальность.

Дарья Куренная: Есть ли опасения, что Россия, как во время столыпинских реформ, будет опять использовать украинцев для освоения своих территорий?

Андрей Оскара: Это уже началось. Уже около 2 млн. украинских беженцев живет в России. И конечно, российская политика заключается в том, чтоб эти люди жили на плохо обживаемых территориях.

В России есть 4 параллельные страны: Москва, Питер и города-миллионники с высоким уровнем употребления и зарплат; страна индустриальных городов — например, Челябинск, который существует вокруг завода; третья — Россия райцентров и сел; и четвертая — Россия неславянских территорий, где живут веселые дагестанцы, например, и непонятно за что существуют.

Дарья Куренная: Есть ли позитивный прогноз на развития ситуации на Донбассе?

Андрей Оскара: В Украине есть шанс радикально изменить свою судьбу. Есть эффект усталости металла и морального выгорания. Когда все это начиналось, было ощущение колоссальной несправедливости, которое объединяло нацию и давало возможность для проведения радикальных реформ. Но этот шанс был упущен. Украинская власть — отстой, это люди, которым история подарила уникальный шанс изменить историю. Эффект Майдана проходит и сменяется горьким разочарованием. А правительство занимается изменениям цен на энергоносители и тарифы. Увеличивается недовольство общества, пропасть между государством и обществом. Есть возможность появления уникальных социальных субъектов, каким, например, год назад стал Днепропетровский клан, без которого по Крещатику, может быть, сейчас бы ездили российские танки. Наличие таких субъектов определяет, есть ли в Украине шанс выйти из ситуации, потому что государство неэффективно.

Алексей Бурлаков: Возможный ли Третий Майдан?

Андрей Оскара: Майдан может существовать как технология, или как онтология, то есть как что-то настоящее, подлинное. То, что пытаются сделать как технологию, не получается, а то, что было настоящее, приносит изменения.

Третий Майдан возможен, над этим вопросом активно работают в России, но он может быть разрушительным для Украины. Если это повторится, это будет непредсказуемо и очень кроваво.