Тюремная система в Украине рассчитана на 200 000, а сидит 70 000 — Минюст

Анастасия Багалика: Что эти изменения значат, как процесс реформирования будет проходить дальше?

Наталия Севостьянова: Мы разрабатывали реформу ГПтС на протяжении прошлых шести-семи месяцев. При поддержке Национального совета реформ при президенте Украины был создан проектный офис, который занимается реформой тюрьмы. Это профессиональные менеджеры, аудиторы, которые провели глубокий анализ системы. После этого мы с экспертами вышли с предложением концепции реформы. Презентовали ее впервые в феврале совместно с МВД. После этого были готовы к заседанию Кабмина. Вчера ликвидировали службу как центральный орган исполнительной власти и территориальные подразделения в областях.

Ирина Славинская: Кто теперь делает эту работу?

Наталия Севостьянова: Теперь это Минюст. Будет создано три департамента. В старую структуру очень сложно интегрировать новые элементы. Например, закон о пробации. Его приняли, но его реализация «на нуле». Мы здесь подходим более глубоко. Создаем отдельный департамент пробации на уровне с тюремным департаментом. С правительством Норвегии будем строить сверху вниз, создавать пробационные офисы.

Ирина Славинская: Пока эти департаменты не созданы, кто отвечает за украинские тюрьмы?

В старую структуру очень сложно интегрировать новые элементы.

Наталия Севостьянова: Служба продолжает функционирование пока 30% персонала не перейдет в новую структуру. Мы видим, что по пенитенциарной службе было отдельное управление в каждой области. Там работали чиновники, генералы, получали сумасшедшие зарплаты, премии. В тюрьме они бывали очень редко. Люди, которые работают в сложных условиях, получали полторы тысячи гривен.

Ирина Славинская: Сейчас мы говорим о создании новых департаментов, а кода будет меняться тюрьма как локация и условия? Какой департамент будет заниматься этим?

Наталия Севостьянова: Реформа имеет несколько этапов. Первый — новые люди в системе. Новая структура позволит набрать людей в межрегиональные управления. Их будет пять вместо 24. Сегодня большинство тюрем старше 100-150 лет. Некоторые СИЗО или тюрьмы архитектурно построены в форме буквы «Е» в честь Екатерины. Из бюджета в таких сложных условиях нельзя взять деньги для строительства новой тюрьмы. Мы предлагаем инструмент государственного частного партнерства. Много тюрем находятся в центре города. Мы приглашаем инвестора и говорим, что за пределами города есть земля. А они по нашим стандартам, согласованным с европейскими партнерами, строят новую тюрьму. И на месте старого здания строят дом, торговый центр и т.д.

Некоторые СИЗО или тюрьмы архитектурно построены в форме буквы «Е» в честь Екатерины.

Анастасия Багалика: Этот механизм будет внедряться?

Наталия Севостьянова: Закон принят несколько лет назад. На практике он применялся на коммунальном уровне в регионах. Мы хотим вывести его на общенациональный уровень. Как первый объект мы предлагаем Лукьяновское СИЗО.

Анастасия Багалика: Когда начнутся переговоры о том, кто будет инвестором?

Наталия Севостьянова: Они уже происходят. После презентации концепции мы огласили это до начала конкурсов, чтобы у инвесторов было время подумать, посмотреть. Сейчас говорим с ЕБРР, который может выступить стороной в этом процессе.

Ирина Славинская: Если говорить о чиновниках, не могу не вспомнить НПМ. Есть ли идеи о сотрудничестве с людьми, которые знают о конкретных проблемах?

Наталия Севостьянова: Сотрудничество уже происходит еще на уровне построения концепции. Мы нарабатываем паспорт каждой колонии, собираем всю информацию, чтобы знать реальную ситуацию с правами и трудом в тюрьмах. У нас в системе тюрем 100 госпредприятий. Там ужасающая коррупция. Мы будем строить систему мотивации заключенных, чтобы они могли работать и получать нормальный доход и профессию.

Анастасия Багалика: Какое количество тюрем и СИЗО попадут под реформу?

Наталия Севостьянова: Это касается всей системы. Где-то будут пилотные проекты, связанные с государственным частным партнерством, где-то будем анализировать, консервировать некоторые колонии. Система рассчитана на 200 тысяч заключенных. Сегодня сидит 70 тысяч. Есть колонии, в которых охраны больше, чем заключенных. Отопление и коммунальные — сумасшедшие. Эти ресурсы мы могли бы использовать рациональнее. Сейчас аудиторы анализируют систему, чтобы максимально оптимизироваться, создать более комфортные условия, повышать зарплаты тем, кто работает в учреждениях.

Есть колонии, в которых охраны больше, чем заключенных.

Ирина Славинская: Сколько стоят тюрьмы нашим карманам?

Наталия Севостьянова: Когда говорим о 2015 году полностью — три млрд гривен. Мы понимаем, что раньше госзакупки были непрозрачными. Сейчас мы переводим их на ProZorro, что позволит нам сэкономить. Открыты для меня вопросы по питанию: доходит ли хотя бы часть закупленных продуктов до заключенного. Возможно, лучше обеспечивать по типу Минобороны или других ведомств, когда производятся готовые обеды.

Ирина Славинская: Сколько стоит питание одного заключенного в день?

Наталия Севостьянова: Это зависит от того, как мы тратим эти деньги. Когда покупали непрозрачно (а мы охотились за результатами тендеров, и видели, что льда больше, чем курицы) — этим накормить нельзя.  В среднем сумма варьируется от десяти до двенадцати гривен в сутки. Этим тоже можно двигать, в зависимости от того, сколько человек будет работать в системе.

Анастасия Багалика: Сколько людей будет работать в системе после реформы?

Наталия Севостьянова: Сегодня у нас 30 тысяч сотрудников по стране. Первая волна коснется только бюрократов. Это центральный аппарат (сейчас 300 человек — станет 200). Межрегиональные управления сокращаются практически на 70%. Остается только пять таких управлений.

Анастасия Багалика: За что отвечают межрегиональные управления?

Наталия Севостьянова: Мы спрашивали об этом, когда проводили оптимизацию. Некоторые честно сказали, что не понимают, зачем они там находятся, зачем столько человек. Были элементы, которые тогда еще занимались криминально-исполнительной инспекцией. Мы заменяем это центрами пробации на уровне районов.

Ирина Славинская: Что мы знаем о тюрьмах на Донбассе, которые находятся на оккупированных территориях?

Наталия Севостьянова: Ситуация непростая. Как только она становилась более напряженной на территории АТО, мы прикладывали все усилия, чтобы забрать заключенных. Велись попытки сделать коридор, чтобы вывести их, неоднократно попадали под обстрелы. Глава службы представлял украинскую сторону во всех переговорах, чтобы урегулировать процесс. Сегодня часть заключенных осталась на оккупированной территории. Некоторые учреждения были частично разрушены — заключенные оказались на свободе. Большинство пришли на подконтрольную территорию и попросились назад, чтобы не быть вне закона.

Анастасия Багалика: Будет ли существовать система аттестации работников колоний и СИЗО, как это будет происходить?

Наталия Севостьянова: Новая система предусматривает, что центральный аппарат и бюрократы будут госслужащими. Мы демилитаризуем их, а люди, которые работают в учреждениях, остаются в погонах. По примеру Нацполиции они будут проходить аттестацию.

Новая система предусматривает, что центральный аппарат и бюрократы будут госслужащими.

Ирина Славинская: Уже сегодня видно, что есть проблемы с аттестацией полиции. Учтен ли этот опыт?

Наталия Севостьянова: Да. Мы набрали более тридцати процентов новых людей, которые не работали в системе. У нас полностью новая структура. Если кто-то будет пытаться восстановиться — только в несуществующую службу. Здесь перспектив нет: нужно пройти конкурсы — достойные сотрудники перейдут в новую систему.

Анастасия Багалика: На сколько лет рассчитана реформа?

Наталия Севостьянова: В этом году мы планируем завершить кадровые процессы, работая параллельно над пробацией и государственным частным партнерством.

Анастасия Багалика: Правительство выделило деньги на реформу?

Наталия Севостьянова: Ни одной дополнительной копейки мы не просили. Мы решили использовать доступные нам инструменты: инвестиции, доноры. Кадровое обновление даст нам возможность сэкономить. В этом году нам главное рассчитаться с теми, кто пойдет на пенсии. Будем прикладывать усилия, чтобы за счет оптимизации и правильного менеджмента сэкономить то, что есть.