Угроза бойкота ЧМ-2018 может помочь украинским политзаключенным, — Новиков

В студии «Громадського радио» — адвокат Илья Новиков.

Алена Бадюк: Доставлен ли Николай Карпюк из Грозного в город Владимир в колонию Владимирский централ?

Илья Новиков: Нам пока не прислали подтверждение. Я собираюсь туда лично съездить и проверить это на следующей неделе.

Алена Бадюк: Но из Грозного он уже выехал?

Илья Новиков: Да. Из Грозного он выехал еще 6 декабря. Если его везли по стандартной процедуре, то есть этапом, поездка с Кавказа в центральную Россию могла занять от 10 дней до 2 недель. Он туда прибудет. Мы в этом более-менее уверенны. Но нам только предстоит узнать, является ли Владимирский централ конечной точкой маршрута или они придумали что-то еще. Я очень надеюсь, что мне удастся повидать его до Нового года и передать ему все пожелания и приветы.

Алена Бадюк: Известно ли, какие условия в тюрьме Владимирского централа?

Илья Новиков: Эта тюрьма имеет давнюю и не очень славную историю. Там сидели многие государственные и криминальные знаменитости. Например, Василий Сталин.

Алена Бадюк: Насколько я знаю, тюрьма действует с конца 18 века. То есть это старые постройки и коммуникации.

Илья Новиков: Конечно, там все время от времени ремонтируют, но понятно, что Николай окажется в тяжелых условиях. Это было понятно еще по приговору. Суд определил, что первые 6-7 лет Николай должен находится именно в тюрьме, а не в колонии. Тюрьма — это 4 стенки. Человеку там можно раз в сутки на протяжении часа гулять в дворике. Больше свежего воздуха у него там не будет.

Сергей Стуканов: Николай является политическим заключенным. Он будет находиться среди подобных или там будут и уголовники?

Илья Новиков: В России он считается обычным убийцей. Он осужден по 102 статье УК РСФСР. Напомню, что РСФСР уже умерло, но дело его живет. Никакого официально разделения на политических и не политических заключенных у нас не практикуется. Есть условное распределение на склонных и не склонных к побегу, например. Такие внутренние классификации присваиваются тюремным начальством.

Алена Бадюк: Но правозащитный центр «Мемориал» признал и Станислава Клыха, и Николая Карпюка политическими заключенными. Это не повлияет на условия их содержания?

Илья Новиков: Российской власти удобнее настаивать на том, что это обычные убийцы.

Сергей Стуканов: Станислав Клых все еще остается в Чечне. Что-то известно о его дальнейшей судьбе? Собираются ли его куда-то этапировать?

Илья Новиков: Безусловно. Человек не может оставаться в СИЗО после приговора. Мы пока не знаем, когда и куда могут увезти Стаса. Насколько я понимаю, у него даже не определена дата апелляционного рассмотрения второго приговора, которым ему добавили месяц к двадцати годам. Может быть, это к лучшему. Нам проще решать задачи поэтапно. Сейчас мы обеспечим минимальные бытовые удобства Николаю там, куда его привезли, а потом будем заниматься Стасом. Было бы хуже, если бы нам пришлось разрываться между ними. Скорее всего, они будут в разных городах.

Алена Бадюк: Мы видим, что все политзаключенные находятся в разных уголках России.

Илья Новиков: Двое человек — мой подзащитный Алексей Черний и Сергей Литвинов, сейчас находятся в Ростовской области. Черния перевели из Магадана и держат под боком. Может быть, его держат там, потому что следующий обмен будет происходить с их участием. Про Николая и Стаса, к сожалению, я такого сказать пока не могу.

Сергей Стуканов: В конце ноября Николай Карпюк и Станислав Клых обратились в Министерство юстиции Украины с просьбой перевести их отбывать срок в Украину. Минюст передал соответствующие запросы в Российскую Федерацию. Что-то по этому вопросу известно?

Илья Новиков: Скорее всего, эти запросы уже пришли в российский Минюст. Нет никакой установленной законом скорости этой процедуры. Формально там должно быть заседание российского суда, который решит этот вопрос. У меня есть большие сомнения на счет того, что это дело решат в рутинном порядке. Дело Карпюка и Клыха попало в разряд политических, и Россия это прекрасно понимает. Если эта процедура у нас и пройдет, то разве что в результате некой теневой договоренности. Предыдущие обмены были оформлены как помилования. Возможно, если здесь будет договоренность об обмене, ее тоже оформят таким путем.

Алена Бадюк: Как вы оцениваете перспективы обмена украинских заключенных в связи с последними переговорными процессами? Насколько действия Надежды Савченко могут способствовать или препятствовать освобождению заложников?

Илья Новиков: Геннадий Афанасьев сейчас с подачи украинского МИДа встречается с европейскими политиками. Если бы она тогда занялась этим, у нас могли бы быть быстрые результаты. Но она по-другому определяет приоритеты. Она считает, что люди, которые находятся в подвалах Донецка и Луганска, — это больший приоритет, потому что они в большей опасности. А за тех, кто сидит в российских тюрьмах, по крайней мере формально кто-то отвечает.

Надежда решила переключиться на другую составляющую проблемы — людей, которые находятся в «ДНР» и «ЛНР». Я бы хотел верить, что это чем-то может помочь, но я не верю, если честно. Лучшее, что нас может ждать там в ближайшие недели, — обмен, о котором говорила Ирина Геращенко. Украина в порядке жеста доброй воли освободит 15 человек. Возможно, в ответ на это нам кого-то отдадут. Просто это 2 разные плоскости. Я, как российский адвокат, не могу иметь никакого отношения к людям, которые находятся в Донецке и Луганске. Надежда написала теплое письмо Карпюку накануне его этапирования. Я его передал. Другой связи межу этими плоскостями я не вижу.

Сергей Стуканов: Еще в ноябре Карпюк и Клых подготовили документы для передачи в ЕСПЧ. Что сейчас происходит в этом отношении?

Илья Новиков: Николай и Стас подписали формуляр — доверенность для обращения в Европейский суд. Мы сейчас собираем все документы. Только в конце ноября мы получили текст решения Верховного суда. У нас есть полгода на то, чтобы подготовить жалобу. Я думаю, что до конца декабря мы подадим первый неполный вариант. Сейчас мы с коллегами приняли принципиально решение в интересах Николая и Стаса обратится в Конституционный суд России.

Сергей Стуканов: Каким будет предмет обращения?

Илья Новиков: Их судили по УК РСФСР. Исходя из нашего анализа, там было схлопывание срока давности. Если предполагаемые преступления, которых на самом деле не было, происходили в 1994 году, было другое правило подсчета срока давности. Потом поменялся уголовный кодекс. Должен ли был суд применить старые и более благоприятные или новые и менее благоприятные правила? Это неочевидный вопрос, ответ на который мог бы дать Конституционный суд. Если будет признано, что такое применение сроков давности некорректно, это полностью выведет из приговора 102 статью УК. Это полностью изменит ситуацию. Было 20 лет, а останется 7.

Для Европейского суда самой важной темой в этом деле является тема пыток. Есть свидетельства украинского консула, который в первый же свой визит к Николаю Карпюку и Станиславу Клыху, осматривал повреждения на их руках. Медицинское заключение российской стороны говорит о том, что невозможно определить происхождение этих следов. Но в деле есть показания консула и фотографии, которые делали журналисты во время процесса. В практике Европейского суда есть дела, в которых он по такого рода доказательствам признавал применение пыток. Если Россия к тому времени, как все эти процессы дойдут до решения, не порвет с Советом Европы и не выйдет из этого суда, это будет означать необходимость пересуда. Мы рассчитываем на то, что политики добьются их освобождения раньше, но наша задача — поддерживать российскую сторону в тонусе, чтобы там росло понимание того, что лучше решить эту проблему сразу, нежели тянуть и зарабатывать себе новые отрицательные очки в Европе. Как ни странно, бойкот Чемпионата по футболу может повлиять на ситуацию с украинскими заложниками больше, чем какие-то более насущные реалии. Российская власть живет в мире телевизора. Для мира телевизора футбол гораздо важнее, чем слова насчет прав человека.

Сергей Стуканов: Есть предпосылки считать, что подобные условия будут ставить?

Илья Новиков: Пока нет, но на этой теме многие будут спекулировать. Далеко не все будут это делать в интересах Украины. Но тут возможны самые неожиданные альянсы.

Алена Бадюк: Расскажите о деле Андрея Захтея, который заявил о пытках.

Илья Новиков: О пытках заявил и он, и Панов. В ночь с 6 на 7 августа там действительно была стрельба. На глазах Андрея Захтея погиб российский подполковник ФСБ. Поймать стрелявших не удалось. Решили отчитаться Захтеем. Он — таксист, который просто приехал по звонку с телефона, который прослушивался. Самое яркое в этом деле то, как люди, которые сфальсифицировали эту историю, сами себя разоблачили. 7-8 августа они еще не понимали, чего от них захочет начальство. Я думаю, что они хотели оставить себе свободу рук. Они нарисовали каждому из них административное дело о том, что 7 числа их задержали и пресекли диверсионную деятельность, а 8 числа днем их задержали на центральной улице Симферополя за то, что они нецензурно ругались и приставали к прохожим. В тот же день им оформили 15 суток ареста. То есть у нас есть 2 ареста, которые исключают друг друга.