Украина должна обеспечить гласность того, что происходит в Крыму, — Полозов

В студии работают журналисты Григорий Пырлик и Михаил Кукин.

Михаил Кукин: В одном из последних ваших заявлений вы сказали, что в Крыму возобновились преследования крымских татар. И связали в это со встречей Путина и Эрдогана.

Николай Полозов: Репрессии крымских татар продолжаются. На встречу Путина с Эрдоганом возлагались определенные надежды. Но Эрдоган заявил, что Путин дал ему гарантии о том, что с татарами все буде в порядке, что на мой взгляд не является ответом, ведь российскому президенту доверять нельзя.

В Крыму хотят запретить молебны вне мечети.

Что мы видим? Каждый день у крымских татар проходят обыски, хотят запретить молебны вне мечети, то есть людям запрещают собираться по религиозному признаку. Давление идет и в отношении Ильми Умерова, заместителя председателя Меджлиса, который был госпитализирован из зала суда. У него проблемы с сердцем, в прошлый четверг ему стало плохо, так как в Крыму стоит жара. Сейчас он находится в больнице, состояние его улучшилось.

Судья приняла постановление о направлении Ильми Умерова на психиатрическую экспертизу в его отсутствие.

Суд, я напомню, был по ходатайству представителя ФСБ, который хочет направить Умерова в психиатрический стационар. Когда его увезла скорая, судья без его присутствия вынесла постановление в нарушение всех норм. Конечно, мы будем это обжаловать, но иллюзий никто не питает.

Это направление Умерова на психиатрический стационар абсолютно ненужная затея ФСБ. Да и где гарантия, что в этом закрытом учреждении его не будут пичкать психотропными препаратами? Мало того, сама экспертиза длится месяц, но ее дважды могут продлевать на такой же срок. То есть в пределе его могут держать там 3 месяца. Что будет с ним после, я затрудняюсь предположить.

Михаил Кукин: Вы говорите, что процессы над крымскими татарами, интересы которых вы защищаете, затягиваются?

Николай Полозов: Да, цель судопроизводства в РФ — не достижение истины и справедливости, а унижение чести и достоинства. В том числе цель — репрессии крымских татар, показать, что, несмотря на то, что они являются гражданами Украины, она им не поможет. И Россия будет делать на оккупированной территории все, что ей захочется. И это давление на лидеров крымских татар призвано запугать крымскотатарское население.

Григорий Пырлик: Как Украина помогает сейчас в этом процессе?

Николай Полозов: Существенной поддержки мы не ощущаем. Большую работу ведут председатели Меджлиса в Киеве, но их возможности тоже ограничены.

Что могли бы сделать государственные органы Украины?

Нужно обеспечить гласность того, что происходит в Крыму. Там нет украинских журналистов. Иностранные журналисты туда не могут приехать из-за санкций. Поэтому правительству Украины нужно выработать механизм, по которому и украинские, и западные журналисты могли бы приезжать в Крым.

На судебных процессах по украинцам в Крыму должны присутствовать международные наблюдатели.

Также в Крыму должны присутствовать международные наблюдатели, которые бы присутствовали на судебных процессах украинских политзаключенных, которые происходили в России. Также я считаю, что нужно выработать механизм, по которому представители посольств разных стран могли бы приезжать в Крым, присутствовать на судах и делать рекомендации для своих правительств для того, чтобы формировалась объективная картина.

Михаил Кукин: В пятницу было очередное заседание по делу 26 февраля, по которому судят, в том числе, Ахтема Чийгоза. Кто потерпевший по этому делу?

Николай Полозов: После того, как дело вернулось с доследования, его разделили на две части: одно дело в отношении Ахтема Чийгоза об организации массовых беспорядков, второе дело в отношении Али Асанова и Мустафы Дегерменджи и других участников об участии в массовых беспорядках.

В первом деле — порядка 84 потерпевших. Все являются представителями «самообороны» Крыма, в прошлом они были членами партии «Русское единство». Вот так российское следствие по национальному признаку разделила: все злодеи — крымские татары, все потерпевшие — русские.

Григорий Пырлик: Как пострадали эти люди в ходе массовых беспорядков?

Николай Полозов: Они пострадали в давке, хотя давка была в обе стороны, и очень странно, почему нет потерпевших среди крымских татар. Вряд ли они анатомически как-то отличаются.

Свидетели — это либо сотрудники полиции, которые приняли российскую присягу и остались в Крыму, либо те же члены партии «Русское единство», которые утверждают, что крымские татары были зачинщиками столкновений.

Что касается вреда, то как правило, это сдавливание. Последний потерпевший вообще заявил, что получил травмы не на площади, а нанюхался газа на соседней улице.

Григорий Пырлик: Какова специфика этого процесса?

Николай Полозов: Специфика в том, что подсудимый не присутствует в зале суда. Они ссылается на новую норму, которая была принята в 2014 году о том, что по ряду преступлений в исключительных случаях в целях безопасности участников процесса, подсудимых можно не привозить в зал заседания. Хотя никаких сигналов об угрозе не поступало. Это манипулирование, ведь в любой момент Чийгоза можно выключить из судебного процесса.

Михаил Кукин: Никто из свидетелей пока не подтвердил то, что Чийгоз занимался организацией массовых беспорядков?

Николай Полозов: Пока никто из свидетелей не подтвердил, что даже видел Чийгоза. Но в деле, помимо потерпевших, есть еще 7 секретных свидетелей, которых мы не увидим и не узнаем их анкетных данных, а лишь по радио связи искаженным голосом будут давать какие-то сведения.

Насколько я знаю, подобные секретные свидетели, — это сотрудники ФСБ, и вот они будут говорить, что Чийгоз готовил план массовых беспорядков.

Михаил Кукин: Больше 80 потерпевших и 100 свидетелей, прокурор говорит, что допрашивать будет всех. Как долго будет длится процесс?

Николай Полозов: По динамике сейчас назначается 1-2 заседания в неделю, и допрашивается 1-2 человека в день. Мы можем говорить, что это затянется на месяцы, а может и на год. И судебного времени лишь 4 часа в день. Что можно сдать за 4 часа?

Суд по делу 26 февраля ведут двое судей, которые раньше были украинскими судьями. А по российскому законодательству нельзя, чтобы у судей было двойное гражданство.

Да и у судей нет опыта в таких делах, ведь это бывшие украинские судьи. По ним, кстати, ведется отдельная работа, потому что по российскому законодательству судьи не могут иметь двойное гражданство. Поэтому мы запрашиваем информацию в определенных органах Украины, чтобы понять, легитимны ли решения, которые ими принимались.

Григорий Пырлик: Как вы думаете, когда эти дела дойдут до Европейского суда?

Николай Полозов: По статуту ЕСПЧ можно подать жалобу только при исчерпании национальных средств защиты.

Да и дела там рассматривается годами. Поэтому ЕСПЧ — не сама цель. Наша задача — на основе правовых процессуальных действий создать платформу, на которой будет выстраиваться уже механизм принятия политических решений. И на эту платформу сможет опереться и Украина, и Запад на оказание давления на российскую власть. И только тогда со стороны Кремля можно будет ожидать уменьшение репрессий. Когда Путин будет понимать, что внимание Запада приковано к Крыму.

Михаил Кукин: Вы — российский адвокат, который высказываетесь достаточно жестко о Путине и о российской власти. Чувствуете ли в давление?

Николай Полозов: Конечно, ощущаю. Я не первый год нахожусь в оппозиции к власти и защищаю тех, кто преследуется по политическим мотивам.

Публичность, которая у меня есть, дает мне гарантии безопасности.

Например, на деле Чийгоза судьи продавливали защиту. Дошло до того, что стал вопрос об удалении меня из зала за то, что защита заявляла ходатайства, а судьи отказывались эти ходатайства слушать, хотя по закону они обязаны это делать. Если и не удовлетворять, то хотя бы выслушать.

Судьи пытались дрессировать защиту, а мы заняли жесткую позицию. В итоге они в ярости ушли в совещательную комнату, и их не было 40 минут. В таких случаях обычно звонят куратору, председателю суда.

Вернулись они уже шелковые и ходатайства все выслушивали. Видимо, им объяснили, что не нужно перегибать палку, у нас и так политический процесс, давайте хотя бы изображать, что у нас все по закону.