Украине необходимо масштабное кино о событиях в стране – Сергей Лойко

В Голландии накануне референдума по Соглашению об ассоциации Украина-ЕС будет издана книга «Аэропорт» украинского журналиста Сергея Лойко. В программе «Киев-Донбасс» он рассказал о том, как издание романа может повлиять на итоги референдума, и о том, почему он отказался продать Голливуду права на свои статьи о защитниках Донецкого аэропорта.

Михаил Кукин: Как вы думаете, издание вашей книги в Голландии может повлиять на ход референдума?

Сергей Лойко: Если книга вовремя появится, то Украина выиграет референдум со счетом 100-0, и с Украины бутылка. На самом деле, это не самое большое голландское издательство. Но они выпускают 5 тысяч книг, для Голландии это большой тираж. Я надеюсь, что люди почитают, и у многих откроются глаза на то, что действительно произошло. Сейчас российская пропаганда очень сильна в Европе, они организуют везде митинги. В Германии прошли митинги. Они были очень похожи на те, что происходили в Донецке, Луганске.

Михаил Кукин: Разве что без лозунгов «Путин, введи войска».

Сергей Лойко: Да, пока их нет. Но если бы вы меня спросили в декабре 2013 года, возможна ли война между Россией и Украиной, я бы сказал – нет. Когда я спросил об этом Владимира Путина на пресс-конференции в декабре 2013 года, он тоже подтвердил, что это научная фантастика и этого не может быть. Он использовал свое любимое слово «чушь».

Но не прошло и три месяца, как эта «чушь» появилась в Крыму, а дальше мы знаем, что произошло. Поэтому я не буду страшно удивлен, если в сегодняшней ситуации, оказавшись изгоем, получившим от ворот поворот от всех приличных домов Европы и Америки, Путин введет войска в Польшу, скажем, или Прибалтику. Звучит дико, но исключать нельзя.

Михаил Кукин: Сейчас вы в Москве. Что вы думаете об общественных настроениях в России и столице? О протестах валютных ипотечников, некоторые из которых прямо связывают падение курса рубля с аннексией Крыма?

Сергей Лойко: Настроения не радикализируются и не будут. Это исключено. Политическая апатия сильна. Посмотрите российское телевидение, почитайте российские газеты, поговорите с россиянами не только в Москве. Они все скажут, что все «ватные» крики, истерия сходят на нет. Мы этого не слышим уже. Люди начинают заниматься собственными проблемами, которые становятся гораздо важнее проблемы Крыма. Многие из них догадываются, что есть прямая связь между значительным ухудшением их уровня жизни, аннексией Крыма и войной в восточной Украине.

Я не могу ничего исключать, но я не вижу возможности для революции. Я вижу возможность для русского бунта. Бессмысленного и беспощадного. Все эти так называемые добровольцы, романтики ножа и топора, которые вернулись живыми и не сильно покалеченными из Украины, очень обеспокоены тем, что им не дают статус участников боевых действий. Им говорят: «Мы вас не посылали». Они очень расстроены по этому поводу. На этой волне такие люди как Гиркин, например, могут организовать в Москве какой-нибудь бунт, который может перерасти в какую-то революцию. Но все начнется с уличных беспорядков.

Либеральные бунты в России невозможны. Потому что у либералов традиционно отсутствуют яйца.

Михаил Кукин: В экспертном, журналистском сообществе меняются настроения в России?

Сергей Лойко: Россия живет в 1984 году. Все думают одно – говорят другое. Так и пресса. Они все понимают, что происходит. Они работают, потому что боятся. Врут, потому что боятся. Врут, потому что хотят сохранить свои рабочие места во время тяжелого кризиса. И как только главный несменяемый лидер упадет тем или иным путем, те же Эрнсты, Киселевы будут первыми, кто закричит: «Мы раскачивали лодку, мы доводили ситуацию до абсурда, неужели вы могли поверить в то, что мы говорили? Поверить в это могут только дураки, сами себя обвиняйте. А мы раскачивали эту лодку, мы раскачали ее». Вот, что они скажут. В России все понимают, что происходит, особенно в СМИ.

Михаил Кукин: Как вы думаете, когда-нибудь будет презентация вашей книги «Аэропорт» в России?

Сергей Лойко: Я писал эту книгу, в первую очередь, для российского читателя. Потому что, на мой взгляд, если Украине эта книга нужна как эпос, национально-литературная идея, то в России эта книга нужна, чтобы помочь открыть людям глаза. Мне кажется, что если люди в России прочитают мою книгу, она не оставит их равнодушными.

Украине сейчас нужна киношная версия событий этой войны. Прямо сейчас, по горячим следам.

Михаил Кукин: Но Голливуду права на свою книгу вы не продали…

Голливуд хотел купить у меня права на использование персонажей моих статей и обстоятельств. Это пожизненные права. Если бы я продал им эти пожизненные права, то дальше уже компании решали бы, быть этому кино вообще или нет. Кто может гарантировать, что они просто не «столбят поляну»? Им показался интересным топик, они сейчас не хотят ничего делать и, может быть, даже финансово не готовы к этому. Но они не хотят, чтобы их конкуренты это сделали. У меня не было гарантий, что это кино будет сделано. У меня были стопроцентные гарантии, что потом я ни в каком качестве не смогу использовать свои образы, своих героев и обстоятельства.

Михаил Кукин: Возможно такое кино снять в Украине?

Сергей Лойко: Если бы я был президентом Украины, я бы работал. Ведь что такое пропаганда? Она не должна быть тупой, как киселевская пропаганда. Она должна быть красивой, умной, грамотной. Вообще пропаганда не должна быть пропагандой, чтобы быть пропагандой. Потому что любое искреннее действие работает лучше всякой пропаганды.

Если бы я был директором большого украинского колхоза, я бы работал на то, чтобы создать пул инвесторов и снять что-то настоящее, пригласить американского режиссера, американских актеров, гримеров, композитора. Есть фильм «Огнем и мечом», польский. Это национальная идея в художественном кинематографическом выражении. Есть фильм «Эскадрон» про польское восстание 1863 года. Его совместно делали поляки, немцы, французы и россияне. Я не говорю именно о своей книге. Я говорю о том, что Украине бы очень пригодилось сейчас настоящее масштабное кино. Единственное, в чем я согласен с Владимиром Ильичем Лениным: кино для нас важнее всего остального.