Виктор Малахов: В мире не хватает неприметной доброты друг к другу

Гость эфира — доктор философских наук, бывший главный научный сотрудник Института философии имени Сковороды Виктор Малахов, который после Майдана эмигрировал в Израиль.

Татьяна Косянчук: «Во имя Добра пролиты потоки крови. Но только доброта и может спасти наш мир». Это ваши слова из одного интервью. В чем отличие Добра от доброты? Что может спасти наш мир?

Виктор Малахов: Приведенные слова — цитата из романа Василия Грассмана «Жизнь и судьба». Смысл их в том, что человеку недостаточно быть уверенным в том, что его дела служат идеалу добра, поскольку было много жестоких людей, тиранов, которые свято верили в то, что творят добро. Человек способен льстить себе до такой степени. Очень важно проявлять доброту в реальной жизни, в каждом своем поступке. Это не значит, что Добро с большой буквы нам не нужно, но важно, чтобы в человеке проявлялась реальная доброта.

Татьяна Косянчук: Нам нужно совершать маленькие ежедневные подвиги?

Виктор Малахов: Я бы избегал высоких слов. Но в нынешнем мире не хватает неприметной доброты друг к другу. Мы можем становиться более жестокими, нетерпимыми, не замечая этого, во имя того, что считает Добром. Доброта, если она свойственна человеку, убережет его от этого.

Доброта — это странное качество. О нем трудно рассуждать. Современный французский философ Эммануэль Левинас говорил, что это рискованное приключение, авантюра человеческого духа. Доброта всегда делает нас более беззащитными, подверженными риску неожиданных вторжений в нашу жизнь. На доброту могут по-разному ответить, но очень важно ее иметь.

Андрей Куликов: Почему вы говорили о Добре с большой буквы?

Виктор Малахов: Давно замечено (и Достоевский говорил об этом в свое время, и у Бердяева такое можно найти), что любить отвлеченную идею гораздо легче, чем конкретных людей, которые могут быть нам неприятны. Любить конкретных людей тяжелее, но это практически важно в нашей повседневности.

Андрей Куликов: Достоевскому часто приписывают выражение «красота спасет мир», но это слова его персонажа.

Виктор Малахов: Можно привести много казусов, когда мысли, которые приписывают Достоевскому, произносит, скажем, Великий инквизитор. Для нашего современника более убедительно прозвучала бы фраза, что мир могут спасти сами люди со своими недостатками, а не красота или Доброта сами по себе.

Андрей Куликов: Что спасает Израиль?

Виктор Малахов: Что-то действительно спасло эту страну. Опыт страданий, которые перенес еврейский народ, не был отброшен или приписан какому-то внешнему врагу, а внутренне аккумулирован и преодолен. Идентичность израильского народа придает некоторую решимость, мужественность и спокойствие. Люди там спокойнее, чем мы могли представить.

Татьяна Косянчук: На последней вашей лекции перед отъездом вы сказали, что мир здесь стал слишком черно-белым.

Виктор Малахов: Я убежденный киевлянин по сознанию, образу жизни, чувствам. Я очень люблю родной город. Я много о нем писал, жил здесь, ходил в школу. Я даже не представлял себе возможности его покинуть. Уехали мы отсюда по простой причине. С начала 2014 года мы ощутили, что ход событий здесь все в большей степени становится несовместимым с основами нашего личного существования. Мы многое, что сегодня происходит, принять не можем. Говорю об этом как о нашей личной позиции. Мир становится плоским. Мы все легче делим его на черное и белое, друзей и врагов, создаем возможности для нетерпимости.

Нас тревожат аккумуляция нетерпимости, которую мы видели, когда уехали. Я не думаю, что любовь предполагает ненависть. Она сопряжена с состраданием и жалостью. Мы против ненависти.

Все больше нациоцентризма в массовом сознании. Я бы назвал это мышлением народами, когда у человека прежде всего спрашивают национальность. Мышление народами создает громадные возможности для проявления нетерпимости.

Третье — это огульное отрицание советского наследия, которое мы видим на каждом шагу. Сталинский режим — это страшная вещь, но нельзя ставить знак равенства между нацистским и коммунистическими режимами.

Андрей Куликов: Белое наползает на черное или наоборот? Чего больше? Готовится к ночи или к туману?

Виктор Малахов: Я бы сказал, что к ночи нужно быть готовым. У меня такое представление, что молодые люди конца 60 — 70 годов прошлого века не были расположены к «розовому» оптимизму. Мы очень хорошо чувствовали хрупкость всего, что принесла «хрущевская оттепель».

Легко говорить о доброте, толерантности, когда все хорошо, когда проявления зла нечастые.

Сейчас мало кого нужно убеждать, что война — вещь серьезная, там человек проявляет важные качества. О мире все забыли. Но мир — это одно из глубочайших философских понятий. Мир — это единственная возможность для человеческого общения. Война разрушает общение. В мире люди могут сделать то, к чему они признаны. Они могут строить новое общество, новую страну.

Мы сейчас легко можем убедиться, что плохо понимали друг друга, «голубые» «оранжевых», «левые» «правых», «западенці» «донетчан». Это вылилось в трагедию.

Нынешние трагические события дают нам шанс лучше понять друг друга.

Андрей Куликов: Зато в России хорошо понимали Украину и ее противоречия. Это, на мой взгляд, привело к трагедии.

Виктор Малахов: Понимали. Да и Россию важно понимать. У нас невероятно поверхностные стереотипы взаимопонимания. Важно за поверхностными ярлыками видеть глубину, которая всегда неоднозначна.

Философия учит нас тому, что наша мысль должна быть самостоятельной, последовательной, ответственной, чтобы она не боялась труда. Философ Мераб Мамардашвили говорил, что всякая мысль — это усилие. Мы пребываем в мысли, когда прилагаем к этому усилию. Мыслить трудно. Философия учит не бояться труда мысли и даже любить его. Философия — это искусство сопротивления. Нас сбивает с ног лавина стереотипов.

Я думаю, что сейчас может быть поучительно почитать золотой фонд мировой философии. Ничто так не учит мысли, как беседа с философом.