Во время Большого террора судьбу человека решали за 5 минут, — историк

Историк и писатель Роман Подкур представляет свою новую книгу «Великий террор 1937-38 гг. на Донбассе».

Анастасия Багалика: Насколько я понимаю, факты, которые вы подаете в этой книге, раньше были не так известны в этой местности?

Роман Подкур: Начиная с 1992 года в Украине действовала программа «Реабилитированные истории». Цель этой программ — увековечение памяти жертв политических репрессий советского периода. В каждой области, в том числе в Донецкой и Луганской, были созданы специальные группы. В Донецкой области опубликовано 9 томов со списками граждан, в Луганской — 4 тома. Когда в 1938 году была создана Луганская область, большую часть списков было зачтено за Донецком. В общей сложности, члены нашей группы успели обработать архив СБУ и архив МВД в Луганске. В Донецкой области мы успели обработать только архивы КГБ. После оккупации Донецка и Луганска эти документы стали единственным материалами по исследованию политических репрессий на Донбассе.

Анастасия Багалика: Какие масштабы политических репрессий 30-х годов на Донбассе?

Роман Подкур: Что собой представлял Большой террор? Можно выделить 2 линии — национальную линию и линию кулацкой операции, в рамках которой репрессировались все кулаки, рецидивисты и политические оппоненты. Если по кулацкой операции были знаменитые утверждённые лимиты, то по национальным операциям лимитов не существовало. В рамках национальных операций в основном уничтожались поляки. На Донбассе, например, было уничтожено 4903 поляка. Возникает вопрос — как они вообще оказались на территории Донбасса? Большинство из них были переселены туда в 1934 году с Киевщины и Подолья. Это насильственная депортация. Они убирали политически нелояльных людей с западной границы и переселяли их вовнутрь страны. Преследовалось 2 цели. Во-первых, они хотели заполнить села, которые оказались пустыми после голода, во-вторых, они хотели поселить поляков именно на Старобельщину, чтобы они оказались в другой национальной среде. Расчет был на то, что там станет невозможным ни развитие украинского национализма, ни развитие польского национализма. В 1937 году начальнику Донецкого НКВД Давид Сокалинский написал: «Мы провели очень мощную спецоперацию, в результате которой за неделю арестовали 2700 поляков — так называемых спецпереселенцев». Их переселили, арестовали, а потом начали уничтожать.

Следующая масштабная национальная операция — это немецкая операция. Немецкая операция превзошла польскую. В следствии ее на Донбассе было арестовано около 9000 немцев. Там находились большие немецкие колонии, кроме того, на Донбасс приехало много немцев, чтобы работать на заводах. В середине 20-х годов часть бывших немецких коммунистов начала переезжать в Советский Союз. Эта операция помогла убрать политэмигрантов. Они боялись, что политэмигранты — это потенциальные шпионы. Все немцы, которые получали помощь из Германии или имели связи в Германии, однозначно попадали под уничтожение. Они считали, что на территории Донбасса находится огромный Немецко-фашистский союз в Украине.

Достаточно большая операция была по грекам. Тогда на Донбассе проживало большое количество греков, которые появились там еще в давние времена. В общей сложности, было арестовано и уничтожено 3800 греков.

Анастасия Багалика: Не могли же все эти люди исчезнуть бесследно. Где их удерживали, расстреливали и хоронили?

Роман Подкур: Люди концентрировались в тюрьмах, которые находились в Донецке, Ворошиловграде, Мариуполе. Расстреливали их там, где находились тюрьмы. К сожалению, большинство этих мест сейчас или застроено, или уничтожено. Например, в туалете завода «Коммунар» было похоронено больше 100 человек.

Александр Близнюк: Донбасс — это территория сосредоточения казачества. Что было с казаками?

Роман Подкур: Казаки шли, в основном, по кулацкому приказу № 00447. Их не трогали, как казаков, их пускали или как бывших участников белого движения, или как петлюровцев. В рамках кулацкой операции начиная с июля 1937 по октябрь 1938 года было уничтожено 18065 человек.

В общем, за это время, чуть больше года, было уничтожено больше 30 000 человек.

Как работали тройки, которые проводили несудебные расследования? Иногда за одно заседание тройки рассматривались судьбы 300-400 человек. У нас зафиксирован факт рассмотрения дел 900 человек тройкой, которая работала в Каменце-Подольском. На судьбу 1 человека — 5 минут. Реально судьбы этих людей никто не рассматривал, они просто подписывали протоколы и люди уходили или по этапу, или на расстрел.

Анастасия Багалика: В других областях Украины семья и дети тех, кто был отправлен по этапу, отправлялись вместе с ними. На Донбассе тоже?

Роман Подкур: Да. Особенно это касалось приказа № 00446 о семьях и женах изменниках родины. Этот приказ потом был приостановлен потому что это была настолько масштабная операция, что лагеря просто не могли принять такое количество людей. Жен высшего или среднего уровня служащих арестовывали, жен простых рабочих или крестьян никто не трогал. Детей из этих семей отправляли в детдома. Сейчас никто не может установить, кто их родители.

Александр Близнюк: Насколько сложно сегодня работать с архивами? Куда есть доступ, а куда нет?

Роман Подкур: Сейчас доступ к архивам советских спецслужб практически полный. Единственная преграда — то, что в читальном зале архива СБУ предусмотрено всего 10 посадочных мест.

Анастасия Багалика: Что с документами, которые остались на оккупированных территориях?

Роман Подкур: Документы, которые находятся в государственных архивах, насколько я знаю, не тронуты. То, что находилось в управлениях СБУ Донецка и Луганска, было вывезено, говорят — в Россию.

Анастасия Багалика: Есть ли на Донбассе места памяти жертв террора?

Роман Подкур: Это были совместные памятники жертвам политических репрессией и голодомора. По информации от людей, которые находятся на неподконтрольных территориях, сейчас их сносят.

Анастасия Багалика: А на подконтрольных территориях можно найти и купить вашу книгу?

Роман Подкур: Нет, эту книгу можно скачать в Интернете. Она напечатана в 300 экземплярах.