Выехавшие на запад и в центр Украины переселенцы не вернутся, — Рыгованов

Андрей Куликов: Вы сейчас обращаете больше внимания на Луганскую область в своей деятельности.

Руслан Рыгованов: Да, в большей степени работали с переселенцами, проживающих в этой области. Но наш проект пока находится в подвешенном состоянии. Повлияли и особенности нашего государства, иностранной помощи.

Анастасия Багалика: Поменялись ли цели вашего проекта?

Руслан Рыгованов: Да, глобально. Цель — донести до людей, которые выехали и видят себя жителем новой территории, что нужно уже осваиваться на новом месте и прикладывать усилия для будущего. Но сдвиг восприятия уже произошел.

Мы идем в области, не задействованные в основной донорской помощи. И те люди, которые выбрали Западную или Центральную Украину, уже возвращаться не будут. Вот их можно использовать в развитии территориальной громады. Нужно показать плюсы и им, и самой громаде, а также дать инструменты для реализации.

Поэтому по всей Украине надо продвигать инфраструктурные проекты. Например, в Попасной выписали соцстандарты со всеми расчетами, в это включилась местная власть. Например, если прописать все затраты и потребности по людям с ограниченными возможностями, то это можно включить в программу здравоохранения в регионе. Так разработали программу по увеличению количества фельдшерских пунктов. В итоге получили программу по количеству денег, которые нужно привлечь в регион.

Основная денежная нагрузка ложится на жилье. А закон не регулирует, какой квадратный метр давать переселенцам. Но существует вопрос регулирования социального жилья. Переселенцы не попали в очередь, ВР должна решить вопрос о процедуре включения ВПЛ в эту очередь. Но местная власть заинтересована в специалистах, она может найти им жилье.

Анастасия Багалика: Что вы планируете в вопросе взаимодействия с инфраструктурными проектами для переселенцев?

Руслан Рыгованов: Одним из выходов является подача готовых проектов в международные финансовые организации. Также нужны льготные кредиты под социальные предприятия. Существуют критерии социального предприятия или предпринимателя, и выделяется сумма на ведение бизнеса. Годовая ставка — порядка 5 процентов на протяжении 24-36 месяцев. Это реальная поддержка и возможность доступа к ресурсам.

Социальное предприятие — это если половина работников относится к социальной категории (переселенцы на данный момент под эту категорию подходят) или 20% от прибыли отчисляется на социальные нужды. Можно обратиться в международную донорскую организацию, которая занимается такими социальными проектами.

Я вижу необходимость консалтингового предприятия, которое бы помогало с информацией, проектами, их реализацией, а также выходом на иностранные рынки.

Андрей Куликов: Как объединяются переселенцы? На каких основаниях они не едины?

Руслан Рыгованов: На тех же основаниях, что и все общество. Это доступ к каким-то приоритетам, финансам. Соратниками становятся на ситуативной основе.

Переселенцы борются за право голосовать, но можно говорить о принадлежности к территориальной громаде. Поэтому если кто-то хочет проголосовать, он этот вопрос может сам решить. Легче ведь рассказать, как плохо, чем что-то изменить.

Андрей Куликов: Насколько у вас есть достоверная информация о «той» стороне?

Руслан Рыгованов: Информация в основном бытовая. Но если у нас в стране рушится мораль, нравственность и право, то там могут пойти вверх, когда мы идем вниз.