«Выхожу из лифта, а навстречу Шеварднадзе с автоматом», — очевидец ГКЧП

Лариса Денисенко: Твой опыт очень интересен. Во время ГКЧП ты уже работал в медиа?

Михаил Кукин: Да, я учился в Москве и работал, как почти все студенты. Работа в Останкино была очень хорошей школой на тот момент. Так, как тогда работало всесоюзное радио и телевидение, еще никто не работал. Я был в главной редакции молодежных программ всесоюзного радио, это радиостанция «Юность», которая потом практически в полном составе стала костяком «Радио России».

Сейчас многие, с определенного исторического расстояния, представляют Ельцина исключительно борцом за демократию. Но на самом деле, я практически уверен, что Ельцин все сделал для развала Союза только потому, что он понимал, что во главе Союза он быть не может, а во главе России может.

Лариса Денисенко: То есть, ты уже тогда чувствовал, что идет игра за власть?

Михаил Кукин: Да, это мое впечатление. Было давнее противостояние между Ельциным и Горбачевым. Но сейчас уже вопрос, не знаю, ответят ли на него когда-либо историки, по своей ли воле действовали Янаев и компания, а может под руководством Ельцина, который знал, что ГКЧП приведет к распаду Союза.

Лариса Денисенко: Ты думаешь, что у Ельцина хватило стратегии и тактики использовать таких партийных монстров, чтобы они помогли ему стать у руля?

Михаил Кукин: Партийные монстры были старой закваски, они не были искушены в таких публичных интригах, провоцировании народных бунтов. Они были из той когорты, которая принимала участие только в подковерных интригах. Но, в любом случае, не думаю, что мы это уже когда-то узнаем наверняка. Даже если в России изменится власть, в архивах уже ничего не останется.

Анастасия Багалика: Утром наша коллега Ирина Славинская поговорила о событиях ГКЧП с политологом Тарасом Черноволом, сыном известного украинского диссидента Вячеслава Черновола. Он делится семейными воспоминаниями и тем, воспринимался ли тогда ГКЧП как шанс для Украины на независимость? Слушаем запись.

Лариса Денисенко: Что ты помнишь из событий Августовского путча? Как все происходило?

Михаил Кукин: Я жил в общежитии на окраине Москвы. Вдруг утром прибегает соседка: «Вы видели, что по телевизору показывают?». Тогда вся страна проснулись под «Лебединое озеро». И, конечно, все поехали в свои редакции —  тогда ведь вообще еще было непонятно, кто на стороне путча, а кто на стороне Ельцина.

Эфир у нас был все еще из Останкина, но редакция была уже в другом месте, на 5-й улице Ямского поля. Там целый «медийный квартал» — рядом редакции «Правды», «Комсомольской правды» (она тогда была очень прогрессивной и демократичной)… И вот вся эта улица была заставлена танками. И на входе в наше здание —  военные, но по удостоверениям пропускали. «Радио России» от эфира сразу отключили, оставили только всесоюзные программы, Российское телевидение очень быстро начало работать вместе с CNN, а мы были срочно командированы в Белый дом, где тогда сидело российское правительство.

Мы вещали с крыши Белого дома, какие-то военные, не поддержавшие путч, нам предоставили свою радиостанцию, которая вещала на коротких волнах. Помню, весь «молодняк» редакции распечатывал на принтерах и расклеивал в метро объявления, где слушать «Радио России», которое тогда воспринималось как независимое.

Там было много интересных вещей: вот, к примеру, поднимаюсь на крышу Белого дома, выхожу из лифта, а навстречу идет Шеварднадзе с автоматом. Он тогда был союзным министром, но поддержал Ельцина.

С Чорновилом я согласен — мы тогда были слишком преисполнены какого-то пафоса. Ведь в стране 70 лет ничего такого не происходило. Была война, но это был внешний враг, а тут внутренний. И казалось, что если ты его победишь, то вот дальше все будет хорошо.

Анастасия Багалика: В Украине воспользовались путчем, чтобы обрести Независимость?

Михаил Кукин: Год до путча и год после него я жил в Москве, поэтому мне сложно судить издалека. Но тогда всем корреспондентам дали задание обзвонить союзные республики, чтобы узнать какая реакция, и, зная о моем происхождении, мне поручили Украину.

Я тогда звонил по украинским редакциям, и вот корреспондент программы «Время» в Киеве Лидия Ильченко мне говорит: «Ой, да в Киеве все так спокойно! Я вот сегодня ехала в метро, на эскалаторе музыка играет…» Похоже, украинский политикум эта история и вправду застала врасплох, и он не знал, что делать.

Но ведь всего через пять дней была объявлена Независимость. И действительно, как сказал Тарас Чорновил, получается, что Украине эта независимость упала, как снег на голову. И первыми, быстрее всех, её «приватизировали» компартийные чиновники, которые тогда и были при власти.