Выйти из «русского мира»: как живет украинское «Что? Где? Когда?»

Максим Русов — капитан команды Киева на чемпионате мира по брейн-рингу, игрок команды «Дальше некуда» Лиги украинских клубов. Говорим о том, как меняется Лига перед лицом политических вызовов — аннексией Крыма, войной на Донбассе. «Самая первая точка отсчета — 2005 год, когда одна из киевских команд предложила сыграть пакет вопросов, написанных на украинском языке», — вспоминает Максим Русов истоки эволюции Лиги и добавляет, что тусовка разделилась, а хорошим тоном считается избегать политики в вопросах.

Максим Русов: На сегодняшний день зарегистрировано больше 40 тысяч играющих в мире команд. Их них где-то десятая часть — это команды из Украины.

Ирина Славинская: Очевидно, что игра для удовольствия. И очевидно, что когда, могу предположить, в Украине произошли такие вызовы как опыт Евромайдана, начало аннексии Крыма, война в Луганской и Донецкой областях, игроки не могли на это не отреагировать. Как это происходило?

Максим Русов: На самом деле, хорошим тоном, что у нас, что в России считается избегать политики в игре: что в вопросах, что в каких-либо осуждениях. Но понятное дело — политика везде. Можно сказать, что тусовка разделилась. Большинство поддержало Майдан, но есть люди, которые либо нейтрально, либо негативно к этому отнеслись. Есть история со всем известным Анатолием Вассерманом, игравшим в крымской команде. Всем игрокам его команды пришлось из Крыма уехать. Играли вместе, были друзьями. И раскол пошел.

Но я бы не сказал, что люди уезжали командами. Каждый уезжал сам по себе. Затем находились. Первое время, когда не было понятно, что все настолько плохо, на чемпионате Украины команда из Луганска играла в удаленном режиме в скайпе. Это был, наверное, апрель 2014 года.

Татьяна Трощинская: А где они тогда были?

Максим Русов: Тогда — в Луганске. А сейчас они почти все уехали.

Ирина Славинская: Очевидно, не только перемещения могли повлиять на жизн Лиги украинских клубов, но и что-то в конструировании смысла могло измениться. Может быть, поменялось то, о чем пишут вопросы авторы? Возможно, поменялось то, как происходят турниры, появился украинский язык?

Максим Русов: Украинский язык никуда не девался. В некоторых регионах, так исторически сложилось, все местные лиги проводились на украинском языке. Это было и 20 лет назад. Что касается вопросов, тут надо сделать небольшое отступление, чтобы пояснить, откуда они берутся. Для турнира обычно это десятки вопросов. Есть редактор, который сводит их вместе.

И есть авторы вопросов, они могут быть со всего мира. На чемпионатах Украины последние года полтора часто возникают споры на тему того, а стоило ли брать вопрос из Открытого кубка России для проведения какого-то этапа, а стоило ли приглашать того или иного редактора, не лучше было бы задать вопросы с уклоном в реалии, которые ближе к нам. Но есть и другие примеры, когда редакторы из России своими вопросами об украинских реалиях ставят украинцев в тупик.

Ирина Славинская: Можно ли называть «Что? Где? Когда?» каким-то инструментом примирения? Есть же международные турниры.

Максим Русов: Есть хороший исторический пример: команды из Армении а Азербайджана, которые на такие турниры ездят уже не один год в положении «заклятых друзей». Я бы не сказал, что это сильно примиряет. Скорее наоборот, люди там как-то сдерживаются. Но что касается Украины и России, я не вижу конфликта между адекватными людьми.

Есть конфликт, условно говоря «ватники-не ватники». Но точно так же разделилась и российская тусовка. При чем, я бы не сказал, что это 86% на 14%, о которых мы все знаем. Все-таки те люди, которые играют в «Что? Где? Когда?» — это те люди, которые любят думать, читать книги. Там соотношение куда более человечное.