Я не чувствовала себя брошенной Украиной, — бывшая военнопленная

О новом эпизоде повествования, который рассказывает о буднях подвала, говорим с авторкой дневников Марией Варфоломеевой.

Анастасия Багалика: Сколько эпизодов из вашего дневника уже опубликовано?

Мария Варфоломеева: Сейчас есть уже где-то 7 частей. Я думаю, будет еще много. Продолжение появляется в процессе.

Сергей Стуканов: Это дневник, который вы вели непосредственно во время событий или повествование с вкраплениями анализа постфактум?

Мария Варфоломеева: Какие-то записи я делала там. В основном, это были шифровки, которые не должны были понять те, кто проверял мои вещи. Я старалась писать их на французском. Повезло, что мне вообще разрешали писать. Ручки там запрещены.

Анастасия Багалика: В этом эпизоде появляются боевики и ваши сокамерники. Расскажите о них больше.

Мария Варфоломеева: Принято считать, что боевики — люди, лишенные человеческого обличия. Я рассказываю о том, что бывает по-разному.

Об этом нельзя писать без сарказма. Нужно находить разные аспекты в пребывании там.

Сергей Стуканов: В чем сарказм?

Мария Варфоломеева: Когда у меня проводили обыск, они украли некоторые вещи и деньги. При этом они чувствовали себя Робин Гудами. Это мое восприятие. Без этого невозможно смотреть на ситуацию.

Сейчас легко об этом говорить. В то время, конечно, было не до сарказма.

Анастасия Багалика: Дневник начинается с того, как вы спускаетесь на подвал с Альбертом, Пузатиком и Вольдемаром. Расскажите о них подробнее.

Мария Варфоломеева: Это сотрудники МВД, которые ранее работали в Украине «ментами». Как они говорили, еще при Украине они разуверили во власти. В новую власть же они поверили. Охрана и следователи, в основном, были местными. Мои охранники рассказывали, что российское руководство не заботится о республике и им все равно, как она развивается.

Анастасия Багалика: Они действительно были убежденными в том, что делают?

Мария Варфоломеева: В какой-то момент я сама чуть не поверила тому, что они рассказывают. Но их действия характеризуют их убеждения. Они остались частью той системы.

Сергей Стуканов: Сколько вы там пробыли в общей сложности?

Мария Варфоломеева: 419 дней.

Сергей Стуканов: Как в течении этого времени менялось ваше психологическое состояние?

Мария Варфоломеева: В начале тебе говорят, что тебя отпустят, потом говорят, что ты получишь 15 лет лагеря. Через полгода тебе сообщают об обмене, которого ты ждешь 7 месяцев. Я благодарна Богу, что все это время я жила с верой. Я не чувствовала себя забытой и брошенной Украиной.

Анастасия Багалика: Как вы поддерживали в себе эту веру?

Мария Варфоломеева: Еще в первые недели я надеялась, что меня отпустят. Потом появилась тяжесть от того, что со временем ничего не происходит. Я просила их: «Дайте мне Библию». Для меня это было важно. Я искала утешение в Боге. Как только они мне принесли Библию, я нашла какой-то покой. Если бы я не верила в Бога, я бы наверно сошла с ума от того, что все бессмысленно. Я была ограничена в информации. Я не знала, что обо мне вообще тут кто-то знает.

Сергей Стуканов: Вам приходилось общаться с такими же пленными, как и вы?

Мария Варфоломеева: Были задержанные. Многих из них отпускали. Военнопленных было не больше пяти. Все они были несправедливо взяты в плен.

Анастасия Багалика: Люди в плену меняют свои взгляды?

Мария Варфоломеева: В основном, этим людям было все равно — лишь бы деньги платили и была стабильность. Со мной была девушка, которая воевала на их стороне. Даже там она не поменяла своих убеждений насчет того, что республика — это правильно.