«Я за любые методы, кроме насилия», — Ахтем Чийгоз о Крыме

25 октября осужденных в оккупированном Крыму заместителей председателя Меджлиса крымскотатарского народа Ильми Умерова и Ахтема Чийгоза выдали Турции. 27 октября Ильми Умeров и Ахтем Чийгоз прибыли в Киев.

 

Анастасия Багалика: Как вы себя чувствуете после освобождения? И физическое самочувствие, и моральное.

Ахтем Чийгоз: Я за три года так и не нашел ответ на этот вопрос. Как бы, нормально себя чувствую, но самое главное — я очень счастлив, что оказался среди вас, в своей стране. Конечно, еще счастливее я был бы, если бы не было проблем с моей родиной. Эмоции для человека очень важны, поэтому сейчас у меня хорошие эмоции.

Анастасия Багалика: Вы уже заявляли в комментариях и в интервью, которые давали после освобождения, что хотели бы вернуться в Крым. Я понимаю, что сейчас это невозможно?

Ахтем Чийгоз: У меня есть некие обязанности перед моим крымскотатарским народом и перед теми гражданами Украины, которые находятся в зоне оккупации в Крыму, максимально донести, даже не просить, а требовать, больше внимания — акцентированного внимания для того, чтобы облегчить их участь там. Поэтому я домой поеду. Сейчас свою работу выполню, и поеду домой.

Анастасия Багалика: На юридическом уровне никаких препятствий нет? Когда вас освободили, запрета возвращаться оккупационные власти не озвучивали?

Ахтем Чийгоз: Знаете, как-то это банально звучит, потому что мы все здесь и в Европе привыкли, что если какого-то юридического документа нет, значит формально можно. Никакого юридического понимания там не существует. Есть бумажка-нет бумажки — для них это ничего не значит. Там такой период действия как революционная целесообразность, поэтому людей похищают без суда и следствия, убивают, сажают, имитируют какие-то судебные процессы. Поэтому я не заморачиваюсь над тем, есть решение или нет. Это будет либо действие, либо бездействие — так бы я мог охарактеризовать отношение той стороны.

Анастасия Багалика: Как бы мы не пытались понять, что происходит за административной границей с Крымом, нам сложно представить, в какой атмосфере там живут люди, как происходят аресты. С одной стороны, есть часть общества, которая страдает от того, что там происходит. А есть часть общества, которая успешно закрывает на это глаза.

Ахтем Чийгоз: Я, находясь в тюрьме, делил на группы. Есть такая большая группа людей — это мой крымскотатарский народ, граждане Украины, как их называют — проукраинские, которые не просто отсиживаются, не просто терпят в такой тяжелой ситуации… это даже трудно представить, что значит «тяжелой». Скорее всего, в такой гнетущей атмосфере безнадежности, когда их невозможно защитить, они не знают, что будет с их семьями, детьми.

Крым сильно изменился, даже из тюрьмы я это видел. Если какие-то праздничные мероприятия проходят, их сгоняют туда, по их же каналам я смотрел и видел — у людей на лицах эмоций нет. Есть некая безликость, зомбированость, безысходность. Поэтому группа, о которой я говорю, свою жизнь и ее смысл видит в протесте. Поэтому они не просто ожидают. Там даже если ты встал и в принцип себе начал что-либо делать для того, чтобы жить — это уже протест. Поэтому они с надеждой ждут и надеются на нас всех, на все мировое сообщество, что этот ужас в скором времени закончится.

Есть другая группа — пассивных, которые вначале отнеслись к этой оккупации, скажем так, наблюдателями. Они уже понаблюдали и поняли, в какой … (понимаете, в тюрьме выражения очень четкие, а здесь слова подбирать приходится)… в какой ужас они попали. Некоторые их тех, которые жили в эйфории и всегда мечтали Россию-матушку и попасть в «русский общий мир», из-за принципа продолжают трындеть, как им хорошо, некоторые пристроились. Им, может, действительно хорошо. Но даже находясь в тюрьме я слышал, что те, кого посадили, вначале говорили: «Москва разберется — это же Россия», а потом говорили: «Куда мы попали?».

Там нет процессов, которые, как в болоте, остановились бы и обрастали тиной. Все зависит от наших с вами совместных с мировым сообществом действий

Анастасия Багалика: Нельзя сказать, что люди попали в паутину, из которой их невозможно вытянуть. Действиями мирового сообщества все-таки можно. Это политический компромисс, целенаправленные действия, например, санкции?

Ахтем Чийгоз: Я призываю к любым методам, кроме военных, потому что это там невозможно. Это все. Будет просто выжженная территория без людей. Кому нужен выжженный и уничтоженный Крым, без тех людей, которые любят этот Крым и даже в такой тяжелой ситуации его не покинули, лишний раз подтвердили, что любят Крым и Крым является их родиной.

Санкции, растянутые во времени, да, они эффективны. Но они не настолько болезненны, как хотелось бы. Россия — большая страна, богатая страна. Только все это богатство сосредоточено не в народе, а в определенной группе. Значит, надо бить эту группу.

Анастасия Багалика: Вы с министром иностранных дел вчера представляли проект резолюции, которую Украина представит на Генассамблее ООН. Что именно в этой резолюции?

Ахтем Чийгоз: Основное там — принудить выполнить принятые ранее решения. И это очень важно. Можно еще много пунктов дописывать, а самое основное — принудить начать выполнять. Это основная задача и цель этой резолюции.

Наша задача, я имею в виду государство Украина и нас, жителей, — разбить инертность каких-то слоев населения, политиков Европы и международного сообщества. Чтобы они не одолжение нам делали и не озабоченность проявляли. Чтобы принятые санкции и решения были эффективны, очень зависит от активности этих сообществ, этих групп. Наша задача — добиться этого. Без принуждения выполнять эти решения это может двигаться десятилетиями. У нас с вами нет на это времени. У нас там человеческие жизни: каждый день умирают, каждый день топчут их души, растаптывают судьбы людей и их достоинство. Мы должны это четко для себя понять и должны этого добиться. 

Полную версию разговора слушайте в прикрепленном звуковом файле.