«Янукович — мягкий и добрый старик», — Добкин

Гость эфира — народный депутат Украины Михаил Добкин.

Ирина Ромалийская: Сейчас обсуждается законопроект, который якобы готовится в Администрации президента, о новом формате АТО. Вам известно, что готовится?

Михаил Добкин: Только из средств массовой информации.

Ирина Ромалийская: Фракцию не привлекают к обсуждению?

Михаил Добкин: Нет, конечно.

Ирина Ромалийская: Как вы видите возможность преобразования рамок АТО? Секретарь СНБО Александр Турчинов заявил, что боевые действия давно переросли рамки АТО.

Михаил Добкин: Ключевые слова — безопасность и оборона. Ничего не делается для того, чтобы было безопасно, мы перестали обороняться. Мы перешли уже в мирное русло со всеми уголками нашей необъятной Родины, со всеми гражданами, которые живут по обе стороны конфликта. Я думаю, что никто не пытается найти рецепт мира. Как они будут называть свои действия — АТО, война — от этого не станет легче ни тем, кто воюет, ни тем, кто страдает, ни тем, кто живет в этой стране.

Ирина Ромалийская: Как вы называете то, что происходит на Востоке?

Михаил Добкин: Война.

Ирина Ромалийская: Между кем и кем?

Михаил Добкин: Между одними гражданами Украины и другими гражданами Украины.

Ирина Ромалийская: Вы стоите на позиции, что это, гражданская война?

Михаил Добкин: Может быть, вы уточните свой вопрос? Я же сказал: война между гражданами Украины.

Ирина Ромалийская: Там есть граждане России.

Михаил Добкин: С нашей стороны, с Украины воюют граждане Польши, Грузии.

Ирина Ромалийская: Под Иловайском, Дебальцево, когда входили регулярные войска?

Михаил Добкин: Я не могу говорить, что конкретно где происходило. Я отвечаю вам на ваш вопрос на основании тех знаний, которые у меня есть. Я же не был в Иловайске, не был в Дебальцево. Все, что я буду говорить, — это будет чужое мнение, которое я либо услышал, либо мне рассказали.

Ирина Ромалийская: Как вы объясняете там наличие вооружения?

Михаил Добкин: Я вам никак не объясняю. Вы меня не спрашивали об этом.

Ирина Ромалийская: Как вы объясняете это для себя?

Михаил Добкин: Мы с вами говорим, как два ребенка в детском саду. И вы, и я — мы все прекрасно знаем ответ на этот вопрос. Давайте поймем, что самое главное — наличие оружия или то, что у нас происходит. Если мы будем отталкиваться от того, о чем говорите вы, у нас конфликт никогда не закончится.

Ирина Ромалийская: Я хочу узнать ваше мнение.

Михаил Добкин: Там есть оружие. Там есть столько оружия, сколько его не могло быть в Донбассе, когда он был без военных действий. Понятно, что оно туда приходит, понятно, что есть огромное расстояние государственной границы, которое сегодня не контролируется. Зачем тратить время и обсуждать? Уже много переговорено на эту тему.

Ирина Ромалийская: Как по мне, это свидетельствует о том, какая это война.

Михаил Добкин: Три года у нас гибнут люди, а мы три года пытаемся понять, что у нас там происходит, и не пытаемся его прекратить.

Я это говорю про всех нас, потому что виноваты все, в большей степени — власть, в меньшей степени — оппозиция, не в меньшей степени — гражданское общество, в том числе журналистское сообщество, которое сегодня ничего не делает для того, чтобы заставить власть прекратить войну. Вы вместе с властью занимаетесь изучением понятий, выясняете, откуда взяли оружие. Да какая разница? Давайте лучше найдем рецепт, как эту войну прекратить.

Ирина Ромалийская: Как вы предлагаете это прекратить?

Михаил Добкин: Нам с вами не хватит даже часа обсуждения. Если вернуться на три года назад, когда была избирательная кампания, то победу ныне действующему президенту в первом туре обеспечивало несколько факторов. Один из них — это то, что он в ближайшие сроки обещал завершить войну. Это было ожидание общества. Вы считаете, что оно сильно изменилось?

Три года назад было бы меньше пролито крови, а значит меньше было бы ненависти, в том числе со стороны тех людей, которые живут по обе стороны вооруженного конфликта. 

Отвлекается внимание общества от реальной проблемы. Вам шашечки или ехать? Если ехать, то надо отбросить весь антураж, все, что дает возможность людям пиариться на чужом горе, сесть за стол всем хотя бы на этой части Украины и найти свой рецепт. А потом с этим рецептом обращаться к другим участникам конфликта.

Ирина Ромалийская: Если бы вы сели за этот стол, какой бы вы рецепт предложили?

Михаил Добкин: На сегодняшний момент я вам однозначно не скажу.

Ирина Ромалийская: У вас рецепта нет?

Михаил Добкин: Так, чтобы я вам сказал «давайте сделаем это, и война завершится», нет. Нужно выработать свое понимание, что нужно нам самим сделать, чтобы это завершить.

Ирина Ромалийская: Вы готовы садиться за стол переговоров?

Михаил Добкин: Готов.

Ирина Ромалийская: Но свой вариант не сформулировали?

Михаил Добкин: Если будет такая инициатива со стороны президента или парламентского большинства, мы очень быстро предложим свои варианты и свою посильную помощь в локализации конфликта.

Ирина Ромалийская: Крым возвращали бы?

Михаил Добкин: Это наша территория. Я считаю, что Украина с Крымом была гораздо лучше, чем без Крыма.

Ирина Ромалийская: Вчера вечером я опубликовала пост в Фейсбуке о том, что вы будете у нас в гостях. Айдер Муждабаев, главный редактор крымскотатарского канала ATR, который был вынужден выехать из оккупированного полуострова, просил задать вопрос, чей Крым, и добиться ответа.

Михаил Добкин: Я не знаком с господином Муждабаевым. Он мне лично очень неприятен. Я думаю, что это у нас с ним взаимное, хотя мы никогда в жизни не пересекались. Глупо спорить и спрашивать, чей Крым. Если этот вопрос используется как проверочное слово, то идет он гулять лесом со своим вопросом.

Если вы хотите узнать мою гражданскую позицию, то я скажу, что де-юре Крым — это территория Украины, а де-факто пока он не у нас.

Ирина Ромалийская: Пути его возвращения вы видите?

Михаил Добкин: Абсолютно не вижу. Без воли РФ (Крым сегодня, по законодательству РФ, считается частью территории) я не вижу понятных путей, кроме войны.

Если говорить, как это себе представляют те, которые любым путем хотят отвоевать Крым, они должны понимать, что там точно будут воевать не так с русскими, как с крымчанами. Крымчане, посмотрев, что сегодня происходит в Украине, как мы за три года «стали лучше», уж точно сюда не захотят.

Ирина Ромалийская: Многие крымчане были вынуждены уехать. Есть крымчане, которые там недовольны.

Михаил Добкин: Они недовольны тем, что им стало хуже жить, чем тогда, когда они были в Украине, но это не значит, что они хотят обратно.

Ирина Ромалийская: Я говорю о проукраински настроенных, которые там боятся высказывать свою точку зрения, глядя на репрессии, которые там есть.

Михаил Добкин: Это не вопрос. Я это не буду комментировать.

Ирина Ромалийская: Как сформировались пророссийские настроения в Крыму?

Михаил Добкин: Мне сложно сказать. Украина Крым профукала. Украина начал его терять задолго до того, как там поменялась юрисдикция.

Ирина Ромалийская: Во время правления Януковича было что-то сделано, чтобы не допустить развития пророссийских настроений?

Михаил Добкин: Я сейчас скажу вам удивительную вещь, но я говорю это осознанно, понимая, что я говорю.

Большим русофобом, чем Янукович, был только Ющенко из всех президентов до прихода Порошенко.

До тех мероприятий, которые начались в конце октября — в начале ноября 2013 года на Майдане, он был человеком, который ничего не хотел слышать об инвестициях из России. Он мог способствовать только потому, что где-то, точно так же, как и остальные, прозевал, проспал, не увидел.

Ирина Ромалийская: Я вспоминаю блог Мустафы Найема, он написал о том, что в Крыму царят пророссийские настроения. Я не верю, что первые лица государства не замечали этого.

Михаил Добкин: Перестаньте жить постоянными «зрадами». Допускайте, что присутствует человеческая тупость, жадность, алчность, невнимательность.

Сегодня я очень рад, что жители Крыма не страдают от того ужаса, от которого сегодня страдают жители Донбасса.

Ирина Ромалийская: Вы об оккупированной части?

Михаил Добкин: Я о той части Донбасса, которая страдает от взрывов, потому что  людям «фиолетово», откуда прилетело.

Ирина Ромалийская: В Крыму не было военных действий. Но почему там гуляли страшилки о «майданутых»? Это происходило не без большой роли пропагандистских очень простых решений. Страшилки не оправдались.

Михаил Добкин: Давайте каждый останется при своем мнении. Я считаю, что сегодня свобод в нашей стране на порядок меньше, чем при правлении «тирана» Януковича. Я вообще не понимаю, почему Януковича называли тираном. По-моему, это был очень мягкий и добрый старик.

Ирина Ромалийская: С нами на связи слушательница с подконтрольной Луганщины.

Наталья: Михаил Маркович, у вас претензий к этой власти не должно быть, потому что вы бы не сидели ни в Верховной Раде, ни в эфире, если бы власть выполняла свои обязанности.

Ирина Ромалийская: Нашла ваш твит 2013 года: «Этот идиотизм уже бьет через край. С такими психопатами стыдно жить в одной стране. Надо отменять пакт Молотова — Риббентропа! К черту этих идиотов с их гробами и мусором в голове!» Это не сепаратизм?

Михаил Добкин: Twitter — это мое маленькое личное пространство. Кому не нравится, что я пишу, они могут это не читать.

Ирина Ромалийская: Вы сейчас проходите как свидетель в так называемом кооперативном деле. В декабре 2008, когда вы были мэром Харькова, городской совет проголосовал за выделение земли жилищно-строительному кооперативу «Триумф» в элитном районе города. Вы подписали это решение. Через несколько лет кооператив был переоформлен на ваших ближайших родственников, там появился ваш дом.

Михаил Добкин: Вы меньше читайте расследования антикоррупционеров, потому что они это делают за деньги грантов. Когда уголовное дело было открыто, я узнал, что в 2008 году я выделил там участок. Это было одно из тысяч решений. В конце 2010 года я принял решение о приобретении дома. Мы начали искать дом. У меня не было времени строиться, мы ждали ребенка. Условия, в которых мы жили, были тесны для нового члена семьи. Мы нашли почти достроенный дом, который я в 2011 году купил. Я неоднократно давал показания в Генеральной прокуратуре.

Ирина Ромалийская: Какие ваши дальнейшие политические амбиции?

Михаил Добкин: Мои политические амбиции еще не исчерпаны, связаны они уже в большей степени с Киевом, хотя Харьков и Харьковская область для меня очень родные. Мне бы хотелось, чтобы в область пришла настоящая харьковская власть, такая, какую сегодня имеет город Харьков в лице Кернеса.

Ирина Ромалийская: Когда говоришь «политик Михаил Добкин», кроме ролика, вспоминают высказывание об «ангелах с горящими глазами» и то, как областной совет вышел в футболках с надписью «Беркут». Вы бы и сейчас так делали? Жалеете сейчас о своих поступках?

Михаил Добкин: Я ни о чем в своей жизни не жалею.

Полную версию разговора слушайте в прикрепленном звуковом файле.