Заключенные-россияне поддерживают украинцев в тюрьмах, — Яна Гончарова

Яна Гончарова: Наша организация занимается не только украинскими и не столько украинскими политзаключенными. Просто я координировала переписку именно с украинскими политзаключенными.

Ирина Ромалийская: Что за проект? Кем он организован и зачем?

Яна Гончарова: «РосУзник» возник в 2012 году как волонтерский проект после событий на Болотной площади, когда появились наши первые современные политзаключенные. В себе он сочетал не только переписку, но и поиск адвокатов и объединение активистов. Когда суды по этим делам прошли, осталась только переписка с политзаключенными.

Анастасия Багалика: Вы были ориентированы именно на политзаключенных?

Яна Гончарова: Да, изначально были ориентированы только на них, да и сейчас продолжаем работать только с политзаключенными.

Анастасия Багалика: Сколько их сейчас у вас, украинцев в частности?

Яна Гончарова: Из украинцев осталось 9 человек. Плюс постоянно прибавляются крымские татары, и их больше 20-ти человек. Российских — около 40-ка человек, их количество не уменьшается, так как их постоянно садят за репосты в соцсетях, к примеру. Вчера была новость о том, что человека осудили за песню на «квартирнике», потому что в этой песне были призывы к экстремизму.

Анастасия Багалика: Что происходит с политзаключенными в российских тюрьмах?

Яна Гончарова: Из переписок, которые я веду с политзаключенными, следует, что другие заключенные относятся к ним нормально, без претензий, если, конечно, нет санкции руководства колонии. Как с тем же Афанасьевым, когда руководство колонии дало указание его целенаправленно прессовать, наказывать физически и морально.

Анастасия Багалика: Закрывается ли обществе в России от людей, которые поддерживают Украину не только на воле, но и в колонии?

Яна Гончарова: Из тех диалогов, которые я вела с заключенными, — скорее нет, чем да. Наоборот, все говорят о том, что заключенные-россияне поддерживают украинцев в тюрьмах. Об этом говорит и Олег Сенцов, и Юрий Солошенко. Российские заключенные даже вместе с нами учили гимн Украины. На самом деле, много людей, которые сидят в российских тюрьмах, осуждены не законно, поэтому понимают, что дела украинцев также шиты белыми нитками.

Ирина Ромалийская: Как там сейчас Олег Сенцов?

Яна Гончарова: К нему тяжело попадают письма, так как в тюрьмах строгая цензура. Я недавно получила от него письмо, которое он написал 6 апреля. Он пишет, что у него все хорошо, хороший лагерь, отношение хорошее. Он вообще человек сильный, поэтому чаще всего говорит, что у него все хорошо.

Ирина Ромалийская: Почему вы решили иммигрировать в Украину?

Яна Гончарова: Отношение в России к тем, кто поддерживает Украину, сложное. С каждым днем давление становится сильнее. И несмотря на то, что я нормальный человек, даже в моей семье родители меня не поддерживают. Был страх, что ко мне придут и я стану очередным политзаключенным. Я хочу жить спокойно и не хочу, чтобы обо мне говорили знакомые, что я разрушаю Россию изнутри.

Анастасия Багалика: Как вы себя чувствуете в Украине?

Яна Гончарова: Ощущение хорошее. Я вчера была на концерте. Люди открыты к миру и друг другу. В России все люди зажаты, поэтому я вижу большую разницу между нашими людьми и украинцами.

Ирина Ромалийская: Вы будете просить политубежища в Украине?

Яна Гончарова: Это бессмысленное занятие в Украине. Думаю, что буду делать вид на жительство.

Ирина Ромалийская: Чем планируете заниматься?

Яна Гончарова: Надеюсь заниматься гражданскими активностями, возможно, правозащитной деятельностью, в общем тем, чем я буду полезна украинскому обществу.

Анастасия Багалика: Что теперь будет с вашим проектом «РосУзник»?

Яна Гончарова: Я не единственный координатор в «РосУзнике». Там еще есть мальчик, который занимается россиянами, и он продолжит ими заниматься. Я планирую продолжать заниматься украинцами отсюда, и это вполне реально. Например, Карпюху и Клыху можно писать через онлайн систему во ФСИН-письмо с любого места мира.

Ирина Ромалийская: Кто пишет?

Яна Гончарова: Разные люди из разных мест России и Украины. Для Савченко был огромный поток писем. Многие приходят в «РосУзник», потому что через нас проще связаться.

Ирина Ромалийская: Почему через вас проще связаться, а не просто направить письмо в колонию?

Яна Гончарова: Для жителей других стран это заведомо удлиняет путь письма. Если из Ростова я пишу в Ростов, то от меня быстрее дойдет письмо. Сейчас уже, конечно, многих развезли по уголкам России, и для россиян нет разницы.

Ирина Ромалийская: Насколько важно украинцам, которые содержаться в российских тюрьмах, получать эти письма?

Яна Гончарова: Это важно не только украинцам, но и все политическим заключенным. Для них письма — самая лучшая поддержка, ведь это иногда единственный способ связи.