Заметки для будущих дневников в плену писала по-французски, — Варфоломеева

Освобожденная из луганского подвала журналистка Мария Варфоломеева делится своими воспоминаниями с читателями интернет-версии «Радио Свобода».

А в эфире программы «Киев-Донбасс» говорит о российской пропаганде в «ЛНР», рассказывает, как создавался «Дневник Марии Варфоломеевой» и делится планами на будущее.

Михаил Кукин: Почему так много людей в Луганске велось на российскую пропаганду?

Мария Варфоломеева: Это обычная реклама. По телевиденью постоянно транслируют одну и ту же мысль. И попадая в среду, где нет другого мнения, это становится правильным и нормальным.

Там все наоборот считают себя страдальцами — «мы убрали СБУ, возились с раненными, а „укропы“ — кровососы, которые нас давили, они виноваты. А мы вот за свои старания заслужили, чтобы жить хорошо».

Михаил Кукин: Но, тем не менее, там же нашлись люди, которые думают иначе?

Мария Варфоломеева: Да, есть патриоты Украины, которые там остались, которые рассказывают, как там по-настоящему живут люди. Это способность к самостоятельному мышлению.

Пока я была в плену, каждый сепар считал своим долгом доказать свою правоту, переубедить меня.

Михаил Кукин: Важно прекратить пропаганду с обеих сторон?

Мария Варфоломеева: Мы и так информируем, показываем правду, не перекручивая реальность. А там транслируется — Россия совершенна, люди живут в достатке.

Михаил Кукин: Люди в «ЛНР» еще действительно не поняли, что Россия не хочет их присоединять?

Мария Варфоломеева: Они до сих пор верят, что Россия временно поступает так, что это такая «многоходовочка», что Путин все рассчитывает. Хотя большинство уже начинает понимать.

Багалика: Некоторые записи, которые сейчас публикуются, вы писали еще в плену?

Мария Варфоломеева: Я старалась записывать какие-то ключевые мысли, писать по-французски. Чтобы боевики подумали, что это просто какие-то отдельные фразы, не имеющие значения. Если бы при «шмоне» нашли полные записи, было бы плохо. Поэтому я, в основном, старалась все держать в голове.

Анастасия Багалика: Вы писали, что чай в плену критически важен?

Мария Варфоломеева: Да, это твоя точка опоры. Ты взял кружку в руку, сел, сосредотачиваешься, выключаешь мозги. Есть что-то расслабляющее в этом.

Михаил Кукин: Вы попали в плен как журналистка?

Мария Варфоломеева: Это было отягощающим обстоятельством, в деле было написано, что я неправильно освещала ситуацию в Луганске, во вред молодой республике. А основное обвинение — наводчица.

Анастасия Багалика: Многих из тех, с кем вы были в плену, еще не выпустили?

Мария Варфоломеева: Еще остается несколько человек. У них работа такая — писать бумажки, подавать какую-то статистику. Тут нет цели посадить, есть цель показать свою нужность и результаты своей работы.

Анастасия Багалика: Почему некоторых выпускают из плена, а о других ни пресса, ни украинские власти ничего не знают?

Мария Варфоломеева: Это все очень хаотично. Вот была одна девочка, которую отправили в СИЗО, но я даже через знакомства не могу сейчас узнать, что с ней. Нету родственников, которые бы занимались эти. А я не могу прийти в СБУ и заявить, что она пропала.

А была девочка, которой шили хранение оружия, но почему-то решили выпустить.

Михаил Кукин: Чем вы сейчас занимаетесь? Дневники будут продолжаться?

Мария Варфоломеева: Пока нету постоянной работы, живу у знакомых.

Да, дневники будут продолжаться. Первая запись была о жизни до, потом несколько записей о самых частых вопросах — прогулка, еда. Теперь я хочу в хронологическом порядке рассказать все — там детективный сюжет, кто что кому сказал, какие взаимоотношения были и так далее.

Есть идея оформить все в книгу.