Женщины в Донецке живут в режиме выживания, – Нина Потарская

Нина Потарская рассказала, как и чем живут женщины Донбасса и на приграничних территориях. Чего они хотели год назад и к чему пришли. «Очень похожие истории, сложности, проблемы. В Донецке живут в режиме выживания», – рассказала Нина Потарская.

Знаменитая донецкая писательника Ирен Роздобудько рассказывает: раньше женщины Донбасса пели украинские песни и собирались по вечерам, а теперь ей звонят   с рассказами о том, как тяжело ходить за гуманитарной помощью. «Где черпать оптимизм? Думаю, во времени, которое должно пройти. Надо говорить с людьми честно и откровенно. И понимать, что Родину не предают», – считает Ирен Роздобудько.

Ирина Славинская: Ирен, когда вы в последний раз были на Донбассе? Что сейчас слышно и видно?

Ирен Роздобудько: Останній раз я була до всих цих подій, але вже був Євромайдан у Києві. І був затемнений маленький Євромайдан біля пам’ятника Шевченку в Донецьку, було десь 40 людей. Ми туди підійшли, там співали різдвяні пісні. Я тоді зрозуміла, що 40 чоловік, які вийшли в Донецьку вартує тисяч, які вийшли на Майдан в Києві. В березні я забрала маму. Мені туди вхід заборонено. Тому що до того часу я була у сотні відомих донеччан. На першому місці був Ахмєтов, я була на сотому.

Ирина Славинская: Нина, вы исследуете ситуацію женщин на Донбассе. Кто остался?

Нина Потарская: Исследование заключалось в наблюдении. Это интервью и обработка интервью с последующим анализом того, что мы слышим, о чем говорят женщины. Это живые истории, переживания, как они справлялись со сложностями, как они представляли себе, что происходит. Это показательно. После 30 анкет, их уже можно обобщать, потому что очень похожие истории, сложности, проблемы. При чем, то касается и приграничной территории и областей. Потому что можно говорить, как ситуация экономическая повлияла. Чего хотели женщины год назад, к чему они сейчас пришли. В Донецке живут в режиме выживания. Я ездила несколько раз, лето я провела в Донецке. Меня задерживали на два дня. Это было обострение конфликта, где-то после 10 августа, начались обстрелы. Как всегда, началось обострение паранойи. На одной из встреч человек вызвал НГБ и стал объяснять, что если у меня есть анкета, значит я уже виновата. Были два дня разборок. Мне это было скорее истерично-смешно. К концу второго дня, когда я должна была ехать в СИЗО, я поняла, что уже все. И думаю – чем я собираюсь заниматься. Я конечно, во время разговоров с людьми, которые меня допрашивал, спрашивала, хоть сами они в них верят. За все время, пока я была в Донецке, я не видела там работников спецслужб России. Это были бывшие СБУшники украинские.

Юрий Макаров: Ирена, тебе звонят или пишут люди, которые получили экстремальный опыт, за поддержкой, помощью?

Ирена Роздобудько: Так, були такі дзвінки. Це не тільки допомога. Але дзвінки були з вдячністю за мою позицію, страшенно сумують, як їм тяжко ходити за гуманітаркою. Таких людей там багато. Раніше вони співали українські пісні, ходили на якісь вечорниці.

Ирина Славинская: Нина, что за гумантирная помощь на Донбассе?

Нина Потарская: Если рассматривать, что происходит в «ДНР» и «ЛНР», то очень много разных пластов заинтересованных людей. С одной стороны, меня, конечно, больше интересуют больше жизни каждого отельного человека, с другой – становится понятно, что это комплекс обстоятельств, которые не просто так возникли. Я бы хотела предостеречь от бинарности: украиноязычный-русскоязычный, где было лучше. Какая разница, на каком языке говорят. Я часто встречала ситуацию, корда украиноязычный человек настроен очень антиукраински. Язык не является маркером, по которому можно оценивать позицию. Точно так же, как и территориальная принадлежность. Это очень мешает нам думать о том, каким образом Украина дальше будет жить вместе. 

Ирина Славинская: Что происходит с гуманитарной ситуацией?

Нина Потарская: Предприятия Ахметова продолжают работать. Грузовые поезда остались только для того, чтобы ездить с грузом олигархов. А люди, которые должны ездить через посты, подвергаются различным унижениям с обеих сторон. При этом спокойно можно провезти фуру лекарств, мясо. На самом деле посты между собой делят сферы влияния. Никакого прямого сообщения нет. Зарабатывается на каждом отрезке. Это все, кто платит дань. А единственный, кто договорился и вынужден помогать в Донецке – это Ахметов.

Ирина Славинская: Ирен, где черпать надежду?

Ирен Роздобудько: Навіть добре, що ми говоримо про контрабанди. І знаємо. Нехай ті, хто це робить, знають, що ми знаємо. До перемоги довго. Де черпати оптимізм? Думаю, що в часі, який мусить пройти. В Біблії, яку треба читати. І у спілкуванні з розумними людьми і прорахуванні стратегії на три кроки вперед. Нам треба говорити до людей чесно, правдиво. І мати на увазі: Батьківщину не зраджують.