Живой щит — военное преступление в международном праве, — юрист

О правах гражданского населения на оккупированных и прифронтовых территориях говорим с юристом-международником Антоном Кориневичем.

Лариса Денисенко: Давайте начнем с того, кто такие гражданские лица, которые находятся в зоне конфликта? Тождественны ли понятия зона военного конфликта и зона антитеррористической операции?

Антон Кориневич: Гражданские лица — это лица, которые не принимают участия в военных действиях и пользуются иммунитетом от нападения.

В современном украинском правовом поле мы применяем термин «зона проведения антитеррористической операции», в международном праве — понятие «вооруженный конфликт», который означает, что на территории Донбасса происходят, в большей или меньшей степени интенсивности, военные действия.

Лариса Денисенко: Выпадают ли из этой правовой системы представители военных отрядов ДНР и ЛНР?

Антон Кориневич: Ополченцы также должны гарантировать права и свободы гражданских лиц. ДНР и ЛНР не появились ниоткуда, они возникли на территории Украины, Украина подписала договор о том, что международные нормы права применяются как государством подписантом, так и любым организованным военным формированием, возникшем на его территории. Самое интересное, что в разговорах не для протокола представители ДНР и ЛНР говорят, что понимают, что такое международное право и частично его принимают.

Анастасия Багалика: Можно ли сравнивать представителей ДНР и ЛНР с представителями Исламского государства в плоскости возложения ответственности на боевиков на территории восточной Украины в той же мере, что и на боевиков Исламского государства?

Антон Кориневич: Разница в возложении ответственности на боевиков ДНР и ЛНР и Исламского государства состоит в тому, что офисы разных международных организаций есть и в Донецке, и в Луганске. В Исламском государстве этого нет.

Вместе с тем, в случае совершения военных преступлений и боевики Исламского государства, и боевики ЛНР и ДНР могут понести равнозначную степень ответственности.

Анастасия Багалика: Часто говорят, что у нас нету официальной войны и пленные не находятся в статусе пленных.

Антон Кориневич: То, что на Донбассе происходит вооруженный конфликт понятно всему миру, а вот какой именно это вооруженный конфликт — этот вопрос остается открытым. Россия настаивает на том, что это вооруженный конфликт не международного характера. Если же говорить об участии Росси в конфликте как отдельной стороны, это будет конфликт международного характера. К сожалению, понятие военнопленного существует только в случае вооруженного конфликта международного характера.

Надежду Савченко можно теоретически считать военнопленной.

Даже если солдаты, которых держат в плену на территориях ДНР и ЛНР не являются военнопленными, у них, как у задержанных в связи с вооруженным конфликтом лиц, есть четкий ряд прав и гарантий.

Лариса Денисенко: Каким должен быть алгоритм действий в случаи нарушения прав и свобод гражданского населения?

Антон Кориневич: Гражданское население может применять какие-то механизмы защиты только на территориях подконтрольных Украине. В этом случае они могут обращаться в правоохранительные органы, украинские суды, европейский суд по правам человека и международный уголовный суд.

Лариса Денисенко: Вы можете уточнить, о каких именно правах мы сейчас говорим?

Антон Кориневич: Пока гражданское население не принимает активного участия в боевых действия, оно имеет иммунитет от нападения. То есть стороны конфликта должны вести военные действия так, чтобы не затрагивать гражданское население. Таким образом международное право гарантирует гражданским лицам максимально либеральный режим.

Возникает вопрос: что происходит, когда гражданские лица начинают принимать активное участие в военных действиях?

На Донбассе все начиналось с технологии живого щита, в международном праве это является военным преступлением.

Анастасия Багалика: То есть ситуацию, когда местные жители блокировали подразделения украинских военных на Донбассе можно разбирать как военное преступление?

Антон Кориневич: Только в случае того, что такими действиями они предоставляли военное преимущество другой стороне.

Очень сложно понять, кто перед тобой: боевик ДНР и ЛРН или представитель гражданского населения. Главным критерием отличия является ношение оружия.

Анастасия Багалика: Может ли последовать обвинение в том, что люди, которые выходили на Майдан, становились живым щитом против подразделений?

Антон Кориневич: Политически этот аргумент можно применять, юридически — нет. На майдане не было военного конфликта.

Кроме того, вопрос самоопределения населения не должен был подыматься ни в Крыму, ни на Донбассе. Украина ничего не сделала для нарушения прав людей, которые проживали на этих территориях.

Лариса Денисенко: Имеет ли в таких ситуациях гражданское лицо право на ношение оружия?

Антон Кориневич: С одной стороны, право на самооборону никто не отменят, с другой стороны, то, что гражданское лицо берет в руки оружие — сигнал для военнослужащих о том, что человек может нести угрозу.

Лариса Денисенко: Насколько нашим ребятам объясняют обязанности военного по отношению к гражданского населения?

Антон Кориневич: Всем военнослужащем объясняют, что за нарушение международного гуманитарного права они могут быть привлечены к криминальной или дисциплинарной ответственности. Также для них проводятся инструктажи о применении норм международного права.