Чего сюда пришли «освободители»? Мы их не звали! — житель Марьинки
Город Марьинка Донецкой области находится в 200 метрах от позиций боевиков. Окраины районного городка обстреливают ежедневно, и в этой части населенного пункта никто не живет. Некоторые уехали на мирные территории Украины, некоторые — в Россию, есть и такие, кто захотел перейти под контроль «ДНР». Но в одном из крайних полуразрушенных домов остался один мирный житель Вячеслав Нечепорук,…
— Живем не очень хорошо, перебиваючись. Я был тут, как начался захват Марьинки, и как освобождали тоже. Днровцы в июле (2014 года, ред.) поставили блок-пост, буквально в 12 часов дня приезжают камазы, выгружают эти блоки и «стой, кто идет» и «чего вы тут ходите».
На тебя смотрят как на врага, хотя они говорят, что они освобождают. Оккупант всегда боится местного населения. Почему украинские войска не боятся местного населения, а товарищи днровцы боятся местного населения.
Вы так думаете, что они боятся вас?
Ну а второго августа пришла Нацгвардия, поразганяли их и ушли. Два дня никого не было. А днровцы выглядывают и спрашивают: «Нацики ушли? Ага, тогда мы пошли на блок-пост». Ну и опять проверяли, ко идет, паспорт им надо было показывать. А потом восьмого числа повноправно вошли украинские войска, стреляли хорошо.
А что с Вашим домом?
— Получается, что наши наступали, днровцы оборонялись, пули летали во все стороны, у меня вся стенка побита. А потом в ноябре к нам прилетел Град, крыши наполовину не существует. Мы немножко до ума довели, но учитывая то, что периодически раз в месяц что-нибудь да прилетает, желание ремонтировать нету.
Почему Вы продолжаете в нем жить? Почему не уедете?
— Во-первых, моя хата. Это – мое. Почему я должен бросать это все и куда-то ехать. Чего они сюда пришли! Мы их сюда не звали. Они говорят, что они нас защищают. От кого? От нашего жилья?
Я огород посадил, работал на шахте.
Шахта работает?
— Шахта есть, но она не работает. Там два месяца стояли днровцы, свою технику прятали, сейчас вроде как ушли. Они нам сказал, что «пока мы украинцев отсюда не выгоним, мы вам работать не дадим, хотя как можно работать, если все предприятие уже легло. Мы уже как полтора года не добывали уголь.
Туда что-то попало или некому руководить?
— Ну и попало, и если мы бы добывали уголь, мы бы работали. Учитывая, что мы уголь не добывали, но мы готовились к запуску. А тут нету финансирования, бойцы все растянули.
Украинцы?
— Нет, там днровцы были и пока их оттуда никто не выгнал.
Так они там до сих пор стоят?
— Ну вот речка Осыка. С той стороны днровцы, а с этой — украинская территория. Ну а я бегаю туда-сюда, потому что жить надо.
То есть, жители Марьинки ходят туда на работу?
— До Нового года я ходил, но потом они нас выгнали и сказали, что нам там делать нечего. Сказали, что «пока мы не уладим, никаких работ быть не может». Да в принципе, они не в состоянии технически это все потянуть, потому что там очень много ремонтировать, и шахта была два раза затоплена.
Две третьих жителей остались, кушать хочется, тут огороды. Раньше как было, приезжаешь в Угледар, там бесплатно было жить, только оплачивай коммуналку, 300 гривен в месяц, потом 500 гривен, сейчас, говорят, до трех тысяч стоит квартира, чтоб ее снять, плюс коммуналка. И это в Угледаре. В Донецке там своя мафия. Многие уехали в Россию, сейчас они возвращаются сюда, и у них не очень лестные рассказы о том, как их принимают там, как там они живут.
Например?
— Первая волна, которые уехали еще в мае, успели где-то как-то пристроиться. А начиная с августа, кто бы не поехал говорят, что не сильно приятно там жить. Чужой человек всегда останется чужим человеком. А тем более, если ты занимаешь их рабочие места.
Какая тут работа есть кроме шахт?
— Никакой. Но куда уезжать? В Угледаре работы нет, в Курахово там тоже смотрят так не очень приятно на приезжих.
Бросать все. Бросать дом. Мне так немножко попало, но более-менее можно привести хату в порядок и там жить.
А жизнь?
— Жизнь… А уже привыкли. Мы ж, украинцы, можем где угодно пристроиться, только бы нас сильно не дергали.
Ну вот вашего соседа ранило. Что дальше?
— Ну выживет – будет дальше здесь жить. Ну а какая альтернатива? Кто нас будет где-то там принимать? Тут я хотя бы знаю, где и как, к тому же огороды. Война-то будет не вечна, начнется восстановление, надо что-то делать, не так оно уже все и страшно. Мы уже привыкли к тем обстрелам.
Что Вы делаете во время обстрела?
— Прыгаю в подвал, когда сильно стреляют. А когда не сильно, еще можно посидеть. Ну а что делать?
Но в то же время Вячеслав Нечепорук не собирается уходить, пока не разрушат его дом полностью. Тогда он готов взять в руки оружие и вступить на службу в украинскую армию:
— «Хату разрушат, тогда я к этим товарищам сразу напрошусь и буду отстаивать свои права. И честно говоря, если их отсюда выбьют, я тоже отсюда уйду, пускай хата остается. Я за Украину, и что бы там не говорили. Это — моя Родина».
Ирина Сампан из Марьинки, программа «Люди Донбасса» для Общественного радио. Слушайте. Думайте.
При поддержке
Громадське нетворк
