«В Старобельске „Восток-SOS“ создает центр правовой помощи переселенцам», — Евгений Васильєв
Волонтер організації «Восток-SOS» Євген Васильєв розповідає про останню, найсвіжішу поїздку на звільнений і прифронтовий Донбас. Говорить про те, чому волонтери, які виїхали з окупованих територій, не можуть туди їздити й возити допомогу. Євген каже, що не стомився, але люди стомилися: як допомагати, так і тікати від війни й потребувати допомоги. «Незважаючи на те, що бойові дії на Донбасі…
Ведуча: У рамках проекту «Ми різні. Ми разом» «Громадське радіо» зараз буде спілкуватися з Євгеном Васильєвим, волонтером групи «Восток-SOS». Ми поговоримо, зокрема, про поїздку, з якої Євген повернувся буквально на днях, це була поїздка на звільнений вже Донбас, це той Донбас, який дуже потребує волонтерської допомоги. Євген, розкажіть, будь ласка, про це.
Євген Васильєв: Добрый день! Меня зовут Евгений Васильев, я представляю благотворительную организацию «Восток-SOS». Что касается последней поездки, она была десятидневной, мы охватили три посёлка Станично-Луганского района: Старый Айдар, Передельское и Артёма. Раздавали гуманитарную помощь в виде продуктовых пакетов. Осуществили мы эту поездку благодаря эстонской организации «Mondo» и при поддержке Министерства иностранных дел Эстонии. Они передают нам финансовую помощь, а мы уже распоряжаемся ею. То есть закупаем продукты, медикаменты, средства гигиены и товары для детей. Система нашей работы проста. Мы закупаем продукты в Харькове, перевозим их в Старобельск, там у нас склад, фасуем и развозим по посёлкам.
В.: Євгене, скажіть, будь ласка, от власне продукті, засоби гігієни, взимку, я пам’ятаю, це був одяг також і взуття, але окрім матеріальних речей чого ще потребують люди, які виїхали з окупованих бойовиками територій і перебувають зараз не так далеко від своїх домівок, але все ж таки і не дома.
Є. В.: Больше они нуждаются в поддержке общества и нашего государства, которое, к сожалению, за год, наверное, ничего не сделало хорошего, скажем так. А общество со временем начинает их отторгать. То есть, если люди выезжали год назад, они выезжали в основном в крупные города – Киев, Харьков, Днепропетровск – и у людей на тот момент не было проблем. Со временем эти проблемы появились. Эти проблемы связаны с поиском работы, во-первых, то есть люди не могут устроиться на работу, потому что они с Донбасса, ну и с поиском квартир. Агенты по недвижимости, узнав, что человек из Донбасса, отказывались с ними работать. В таком случае человек вынужден был возвращаться назад. Поэтому прежде всего им нужна наша поддержка.
В.: А на Донбасі, який підконтрольний Україні, як реагують місцеві жителі на тих, хто приїхав з окупованих територій? Чи є там підтримка від місцевих, чи все ж таки є якесь розмежування, що «от ви з окупованих територій, а ми тут живемо»?
Є. В.: Там ситуация намного проще. Люди, которые вернулись или выехали на освобождённую территорию, это, в основном, люди, переехавшие к родственникам, или переехавшие на свои дачи. В принципе, в Счастье наблюдается такая картина. Из Луганска люди переехали в Передельское, потому что там у многих дачи. И в принципе там не ведутся активные боевые действия. Поэтому они находят общий язык, по крайней мере, мы не замечали там какого-то разделения на какие-то группы, «вы – переселенцы, а вы, там, за Украину, или ещё за кого-то». Находят общий язык, дети учатся в школах, если есть возможность, стоят в общих очередях за нашей помощью… Не слышали мы, честно.
В.: Які стосунки між органами державної влади і переселенцями? Чи це правда, що на прифронтових територіях є великі проблеми з соціальними службами і з їхньою роботою?
Є. В.: Если брать прифронтовые территории, мы их называем «серые», там абсолютно никто не работает и ничто не работает, там школы закрыты, детям некуда ходить в школу, а если и ходят, то это очень далеко, километров десять может быть расстояние между посёлками. Порой люди не получают пенсий, потому что нет возможности выехать, нет транспортного сообщения, переоформить какие-то льготы, выплаты на детей, этого тоже они, к сожалению, не могут сделать. Ну и часто мы встречали, что медицинские службы не выезжают на эту территорию, потому что она простреливается. Разные отговорки: простреливается, там опасность, может, человек сам боится и не хочет подставлять свою жизнь и жизнь своих сотрудников. Обычно «скорая» выезжала до безопасной территории, и к ним уже раненых или просто тяжелобольных людей вывозили военные. Что касается остальных служб, то в принципе там ничего не работает: ни газовые, ни «Водоканал», а местная власть в некоторых посёлках вообще сбежала, её нету. Поэтому нам тяжело работать. В таком случае не с кем контактировать, приходится искать местных активистов.
В.: Хоча обидва губернатори звітують, що в так званій прифронтовій території, якщо є якісь обстріли, то після цього налагоджується газопостачання, водопостачання, електропостачання, принаймні, про ремонти звітують.
Є. В.: Возможно, речь идёт о тех населённых пунктах, которые находятся вдали от линии фронта. В тех, которые находятся именно на линии фронта, мы не наблюдали никаких служб, мы даже не наблюдали там никаких фондов международных. Ну, там действительно опасно ездить. Возможно, они работают, но это далеко от линии фронта.
В.: Ви згадали, що військові часто допомагають вивезти поранених, а взагалі як за цей рік змінилися чи, може, не змінилися стосунки між місцевими і українськими військовими, і чи є між ними якась така, не конфліктність, яка була на початку, а якась така настороженість у ставленні?
Є. В.: Отношения между гражданскими и военными действительно изменились за год в положительную сторону. Когда мы только начинали работать, был август две тысячи четырнадцатого года, и сами военные рассказывали, что к ним относятся очень плохо. Даже приводили статистику, что тридцать процентов – положительно, все остальные – негативно. Сейчас мы ездим в те же населённые пункты, и сейчас, как ни странно, там стоят те же ребята, которые стояли год назад, и они уже говорят, что картина существенно изменилась. Военные налаживают отношения с гражданскими, делятся продуктами, оказывают лёгкую медицинскую помощь. Если человек простудился, делятся медикаментами. И участвуют в праздничных мероприятиях. Перед Новым годом это были утренники, военных приглашали на утренники местные Дома культуры. Как-то начинают немножко налаживать и жить, несмотря на то, что иногда где-то происходят столкновения с применением огнестрельного оружия. Но сейчас этого намного меньше, чем было раньше.
В.: Скажіть, будь ласка, «Восток-SOS» – це та українська організація, яка не може проїхати на окуповані території офіційно, я думаю, і неофіційно теж. Волонтерам «Восток-SOS» небезпечно їздити туди. Але я хочу запитати, чи є потреби людей, які живуть на окупованих територіях, є такими самими, як і потреби людей, які живуть на звільнених і на прифронтових територіях?
Є. В.: Я объясню, почему не может ездить туда организация «Восток-SOS», потому что восемьдесят процентов наших коллег, это переселенцы с территории Луганской и Донецкой области, и в своё время они активно участвовали в местных Евромайданах. Что касается обращений, нужна ли там помощь – да, нужна. У нас много звонков с той территории с просьбой помочь чем-то, чем-нибудь, люди уже не объясняют конкретно, чем-нибудь. В основном это продуктами и средствами личной гигиены. Цены на этой территории очень завышены, и люди не в состоянии купить самое простое: памперсы, медикаменты, те же продукты. Поэтому есть оттуда просьбы о помощи, например из последнего, в Луганске есть местная активистка, она просила нас помочь, но, к сожалению, у нас нет возможности там помочь, и я уверен, что она обращалась не только к нам. Возможно, ей все сказали, что «извините, но не сейчас», и она как-то сама там утроила полевую кухню и пытается накормить самые незащищённые слои населения: многодетные семьи, инвалидов. Поэтому потребность есть в помощи на той территории, но мы пока ищем возможности, надеюсь, найдём.
В.: Євгене, я хочу поставити таке запитання, восени і взимку міжнародні організації кілька разів підіймали питання, чи є на Донбасі гуманітарна катастрофа. И власне, ми знаємо, що українська влада завжди витримує таку позицію, що глобальної гуманітарної катастрофи немає, але я хочу запитати Вас як очевидця, чи дійсно та ситуація, яка там склалася, є гуманітарною катастрофою в окремо взятому регіоні? Чи до цього ще далеко?
Є. В.: Международные фонды в основном работают в крупных городах, таких как Северодонецк… Я беру Луганскую область, потому что мы работаем только по Луганской области. Мы работаем и по Донецкой, но это в основном медицинские учреждения. Что касается Луганской области, то международные фонды работают, исключительно, или приоритетно, в больших городах. Это Северодонецк, Лисичанск, Рубежное, Счастье, Станицу (Луганскую) ещё захватывают. Это крупные населённые пункты, поэтому возможно, там и нет этой проблемы. Потому что за последнее время заехало очень много фондов, организаций, и в Северодонецке их уже около пяти, и они все помогают в принципе одним и тем же – это продукты питания, одежда и средства личной гигиены. А если взять те «серые» зоны, где работаем мы, то люди не получают там ни пенсий, ни каких-то выплат, там нет того же транспорта, поэтому, когда мы приезжаем, люди очень рады нас видеть и берут нашу помощь, и говорят: «Спасибо большое!» Естественно, мы узнаём, был ли кто-то до нас с такой же миссией. В основном никого не было. Если кто-то и был, это единицы, и, опять же, это в крупных населённых пунктах раздавалось, и люди выезжали туда, чтобы получить её. А так… Я бы не сказал, что это большая гуманитарная катастрофа, но потребность есть. Сейчас особенно в медикаментах, в продуктах, может, не так уже, потому что пошёл сезон огородов, люди засадили свои поля, и уже некоторые начинают собирать урожай огурцов, помидоров, а вот с медикаментами, с теми же памперсами, да, постоянно.
В.: Хочу поставити останнє запитання у цій розмові. Існують державні координаційні центри і штаби допомоги переселенцям, люди звертаються туди, вони дійсно можуть отримати там якусь допомогу, консультацію і таке інше. Скажіть, будь ласка, чи збирається «Восток-SOS» відкривати щось подібне безпосередньо на Донбасі, тому що в Києві такий центр є, але потік переселенців в Київ іноді починає вщухати, активізується, коли ідуть активні бойові дії, ми приблизно вже знаємо, як це відбувається. Але на територіях, які ближче до Донбасу, цей потік в принципі є завжди. Чи є там потреба такого центру?
Є. В.: Что касается государственных координационных центров, возможно, они существуют, но мы их не видели и не слышали, и люди нам ничего об этом не говорят. Возможно, они работают, но работу их не видно. Что касается, планируем ли мы открытие своего филиала, – да, планируем. В ближайшее время в Старобельске «Восток-SOS» планирует открыть приёмную для граждан. В основном это будут юридические обращения. Там будет сидеть юрист, он будет принимать людей, будет выезжать на места и как-то пытаться помогать. Также будет там пункт выдачи гуманитарной помощи. Возможно, не всем, возможно, незащищённым слоям населения. В дальнейшем, если будет потребность, то будем оказывать помощь всем. Ну и не исключаем выездных миссий в такие же посёлки, в которых редко кто бывает и редко кто доезжает.
В.: Як часто Вам вдається їздити, і чи залежить це від тої ситуації, яка складається на Донбасі у військовому плані? Я маю на увазі, що допомога, яка іде волонтерам для переселенців, вона пов’язана с тим, наскільки на Донбасі гаряче і в якій стадії перебуває конфлікт. Чи просто за рік люди втомилися від того, що комусь треба допомагати?
Є. В.: Наши поездки – это одна поездка в месяц. Но эта поездка занимает не три дня. В основном поездка занимает от десяти дней и выше. Бывали такие поездки, продолжительность которых составляла месяц или полтора. Мы заезжаем и уже там непосредственно работаем. Что касается помощи от людей, да, люди устали, общество устало, и уже видится спад помощи. Раньше мы работали именно непосредственно напрямую с людьми, которые оказывали помощь переселенцам, они приносили продукты, вещи, перечисляли деньги на карты. Это всё осталось, но это совсем малые средства, которые мы реализуем. Мы потихоньку выходим на международные организации, которые готовы работать с нами, готовы помогать. На данный момент, я точно не скажу, но мы работаем с эстонской организацией «Mondo», работали с немецкой организацией «Диакония», работали с Министерствами иностранных дел Германии и Эстонии, есть ещё немецко-швейцарская организация, которая нам помогает, словацкая, чешская, в общем, можно, наверное, бесконечно перечислять, откуда люди оказывают непосредственную помощь, из каких стран. Есть потребность – мы работаем, люди чувствуют себя там одинокими, брошенными, и думаю, «Восток-SOS» та организация, которая в принципе оказывает им эту помощь и старается быть им полезной, чтоб они видели, что всё-таки они не брошены, они нужны Украине и всем нам.
В.: Євген Васильєв, волонтер організації «Восток-SOS». Це була розмова, яку ми записали для проекту «Ми різні – ми разом». Анастасія Багаліка для «Громадського радіо».
