У нас было даже хуже чем в России: трансгендерный человек

«Имя Тангарр я выбирал сам. Почему? Вот тебя закидывают в компьютерную игру под названием «Жизнь», и дают имя, которое вообще не ты выбирал. Зачем за него цепляться? Я имя поменял еще до того, как понял о своей трансгендерности. Только тогда назывался Тангаррой», — наш собеседник Тангарр Форгат считает, что имя каждого человека, это его личное дело — точно так же, как и его цвет волос или стиль одежды. 

Тангарр из Севастополя, сейчас живет в Киеве, любит спорт и серьезно относится к своему здоровью. Громадське радио поговорило с ЛГБТ-активистом накануне 20 ноября, Международного дня памяти трансгендерных людей.

В этот день, начиная с конца 1990-х годов ЛГБТ-активисты, феминистки и правозащитники по всему миру вспоминают всех, кто стал жертвами трансфобии, враждебного отношения к трансгендерным людям. На фоне смертей в США, России, Индии, Перу и других странах, в Украине официально не зафиксировано ни одного случая убийства трансгендера на почве ненависти. Не зафиксировано еще и потому, что такой статистики просто никто не ведет. Впрочем, отсутствие официальных цифр – это далеко не главная из сложностей, с которыми трансгендерные люди сталкиваются в Украине.

«Двухпартийный» гендер

Тангарр Форгат сравнивает «гендер» с двухпартийной политической системой в государстве. Он не готов принять такой порядок вещей.

«Можно представить, что «гендер» – это как «пакет от политической партии». Представьте себе общество — двухпартийное, то есть больше никаких партий нету. Причем есть партия, а к ней идет «пакетом» все то, что вы должны поддерживать, если в эту партию входите. Если «мужская партия», то ты должен быть таким брутальным, не плакать, отдавать воинский долг, быть суровым и так далее. Но что если тебе совсем не подходят эти пакет и партия?», — говорит Тангарр.

Для него «пол» – это совокупность биологических признаков организма, так или иначе связанных с функцией репродукции (то есть размножения), а «гендер» – социальная надстройка над ними. «Мужские» и «женские» традиционные роли, способы поведения, сферы деятельности и связанные со всем этим установки – всё это относится именно к гендеру, а не к полу.

Мой первый сексопатолог: «смотрю я на вас и вижу девушку»

Тангарр Форгат рассказывает, что одна из проблем с которой сталкиваются трансгендерные люди в Украине – это несоответствие внешности и документов. Элементарные каждодневные вещи становятся непреодолимой преградой: невозможно открыть счет в банке или отправить посылку по почте. Везде, где нужно сопоставить внешность и фотографию в документе – возникает проблема. В том числе в кабинете у доктора:

«Это очень сильно сбивает врачей, например, когда ты приходишь и говоришь: «Здравствуйте, а мне к гинекологу». Я ведь хочу чтобы мое тело было здоровым и действовало как можно дольше. Но каждый раз это лекция, каждый раз это лекция и рассказывание что и как».

По словам Тангарра, украинская гендерная система – бинарная, то есть такая, которая не подразумевает, что могут быть люди не попадающие в «стандарт». Один из ключевых принципов такой системы — социальный запрет на пересечение границ или смешивание гендерных ролей, а также на формы гендерного выражения, не совпадающие с принятыми представлениями о мужском и женском:

«Раньше же вообще была жесть. Нужно было вначале получить направление в психо-неврологический диспансер от сексопатолога или сексолога. Но попробуй его сначала найди!

Например, первый сексопатолог, к которому я пришел, направление не дал. Это был такой старичок, который сказал «Вы конечно, девушка, атлетично выглядите, но смотрю я на вас и вижу девушку, вам наверное это не надо».

Второй раз я пошел спустя полгода, уже находясь на гормонотерапии.  И там вопросов не возникло, поскольку я уже выглядел очень маскулинно. Казалось бы, специалисты должны понимать, но нет, по принципу «что вижу, то и называю».

Чтобы привести свое тело в соответствие со своими представлениями, нужно было преодолеть множество преград. Например, получить направление и от 30 до 45 дней пролежать в общей палате психиатрической больницы. В других странах, например, России и Белоруссии, такого правила нет.

«Мне удалось не лежать там 30 дней. Я просто договорился. Они не знали, что со мной делать. Я пришел и выглядел уже как парень, с женскими документами. Они схватились за голову, мол, а куда же мы вас положим. В женском отделении часто пациентки с нестабильным психическим состоянием и представьте — вместе с ними будет лежать визуально парень», — вспоминает Тангарр Форгат.

Кто отлежал в психиатрической больнице, шел в комисию по вопросам коррекции половой принадлежности, одну-единственную на всю Украину. По словам Тангарра, эта комиссия была очень враждебна к трансгендерным людям:

«Вплоть до раздевания перед комиссией, чтобы показать как вы выглядите. Хотя зачем это? Ведь у тебя уже есть справка с диагнозом, и ты уже отлежал или отлежала 30 дней».  

Поэтому Тангарр в украинскую комиссию не пошел, он решил сделать операцию по удалению груди в другой стране:

«Я не хотел чтобы какие-то непонятные люди решали за меня и давали мне разрешение. Поэтому нашел лазейку в законе, хотя де-юре все было законно. Я поехал в Россию, мне там сделали операцию по удалению груди. В целом это логично – у тебя есть справка и делаю операцию, зачем еще была эта промежуточная комиссия».

По словам активиста, в России существует несколько таких комиссий и специалистов, которые выдают разрешения, то есть нет монополии и можно найти дружественного врача. 

Впрочем, с 2017 года система медленно, но начала меняться. Благодаря многолетней борьбе ЛГБТИ-активистов, а также стараниям команды Ульяны Супрун, исполняющей обязанности Министра здравоохранения, комиссию наконец убрали, и одной преградой для трансгендерных людей стало меньше.

Но, чтобы поменять отношение всего общества, времени нужно значительно больше, предполагает Тангарр Форгат:

«Когда находится дружественный врач конечно же идешь к нему. Но если в другом городе, у тебя прихватил живот и ты не знаешь это — аппендицит или что-то еще. И идешь в травмпункт. Нужно же говорить, что это может быть аппендицит или может еще что-то по гинекологии. И опять круглые глаза…».

Брак и семья: все непросто

Еще одна проблема, с которой сталкиваются трансгендерные люди в Украине – это заключение или сохранение уже существующего брака.

«Если бы я, например, до смены документов, вышел бы замуж и после трансгендерного перехода, решил бы сменить себе документы. До реформы этого года, я не смог бы этого сделать, не разведясь со своим любимым человеком. Даже если он меня поддерживает и мы хотим дальше сохранить семью, мы должны были развестись».

Кроме того, по словам Тангарра Форгата, раньше существовала законодательная норма: если у трансгендерного человека есть ребенок до 18 лет, то он не может получить разрешение на коррекцию пола.

Вопрос денег

Трансгендерный переход связан с изменениями тела. В небогатой стране, это является дополнительной преградой. В случае зарубежной операции Тангарра Форгата это было несколько тысяч долларов:

«Мне обошлась операция примерно в 1800 долларов. Для трансмаскулинных людей – это дешевле. Речь идет о тестостероновых препаратах, они дешевле. Если у тебя есть диагноз и направление – все легально, хотя в некоторых аптеках можно и нелегально».

Это еще относительно немного. Для трансфеминных людей стоимость операции возрастает: эстрогенные препараты, заменяющие женские гормоны, на медицинском рынке дороже.

Трансгендерный человек на работе и в армии

 

Судьба трансгендерных людей, нередко отличатся и после операции, считает Тангарр Форгат:

 

«Учитывая, что у трансфеминных людей, трансженщин, в основном у них проблемы с трудостройством. Очень часто люди вокруг могут догадаться, что это не цисгендерная женщина, потому что определенные маскулинные черты сохраняются: высокий рост, размер рук и ног, низкий голос. У трансмужчин в этом плане проще».

По словам Тангарра, около 30% работодателей, считают, что «главное, чтобы работник был хороший». В основном это связанно с удаленными работами или творческими профессиями. Реакция остальных варьируется от непонимания до жесткого преследования.

«Например, я знаю что человека не взяли на работу в МакДональдз в Одессе в прошлом году. Я его перенаправил тогда одесским активистам. На сколько я знаю, Макдональдз «пошел в отказ», мол у нас такого не было, приходите еще раз», — признается Тангарр.

Впрочем гораздо сложнее со службой в вооруженных силах. Тут ситуация с «двухпартийным» гендером остается неизменной:

«Мне уже за 27. Но в целом, если даже трансмужчина со смененными документами захочет пойти в армию, то это очень сложно, потому что обычно ставят «не годен» либо по отсутствию полового органа, либо из-за гормональной зависимости. Это в лучшем случае. А в худшем случае, тебе ставят что-то по психиатрии. Потом с этой справкой, с этим «билетом» очень сложно куда-то устроиться на работу».  

Тангарр Форгат замечает, что отношение к трансгендерным людям в обществе со временем меняется к лучшему. Ежегодные Марши равенства, в которых он тоже принимает участие, постепенно становятся все более привычными для украинских городов.  Но проблем еще очень много. В том числе еще и поэтому Тангарр обучает ЛГБТ-женщин и транслюдей приемам и тактике самообороны, бразильского джиу-джитсу.