Министру обороны хочу подарить вафельное полотенце, — демобилизованный военный

Максим Касьянов, один із співорганізаторів донецького Євромайдану, нещодавно демобілізований доброволець Збройних сил України, розповідає про свої плани будувати громадянське суспільство у Донецьку.

Ірина Сампан: Ви щойно демобілізувалися, чим будете займатися, чи вже є якісь плани?

Максим Касьянов: Планы, конечно, есть. Я стараюсь находиться в тех местах, где происходят основные события, так получается. Когда начинается Майдан я почему-то оказываюсь на Майдане, когда начинаются военные события я почему-то оказываюсь в армии. Сейчас я нахожусь в мирной жизни, но здесь тоже нужно думать о построении гражданского общества. Я думаю, что в первую очередь это необходимо на территории Донецкой области. 

Наталя Соколенко: Давайте поговоримо про службу в Збройних силах України. У вас було достатньо часу спостерігати, як змінюється ситуація в армії. Який прогрес відбувався на ваших очах, в чому був регрес, а де нічого не змінювалося?

Максим Касьянов: Я для себя отмечаю три этапа этих событий. Первый этап — когда начали стихийно возникать добровольческие батальоны, и, по словам Министерства обороны, в начале военных событий было порядка 5 тысяч военнослужащих, способных выполнять какие-то действия. То есть по состоянию 2014 года у нас не было Вооруженных сил в том смысле, в котором мы его воспринимаем. Тогда большую роль сыграли добровольцы, которые первыми начали оказывать организованное сопротивление.

Потом пошел призыв, это были мобилизованные люди, которые не откосили, а все-таки пошли защищать страну. Они тоже сыграли свою роль: нарастили силы, поддержали добровольцев, сменили их.

И сейчас мы перешли к третьему этапу, когда, по словам Президента, у нас в армии находятся профессионалы, которые осознано приняли решение находится в статусе военнослужащих Вооруженных сил Украины. Посмотрим, к чему нас приведет этот третий этап.

Я прошел все этапы, начиная от мобилизации, учебного полигона, до службы в Вооруженных силах Украины и участия в антитеррористической операции. Я увидел своими глазами, что же на самом деле представляют собой Вооруженные силы Украины на данный момент. Я сделал для себя определенные выводы и сейчас понимаю, что самое главное на сегодня — построение гражданского общества.

Ірина Сампан: Ви вірите в контрактну армію?

Максим Касьянов: Я верю в контрактную армию, но я не верю в контрактную армию, которая есть сейчас.

Наталя Соколенко: Чому?

Максим Касьянов: Я верю в то, что, в принципе, контрактная армия может быть эффективной, но в то, что происходит сейчас у нас, я не верю абсолютно.

Я бы очень хотел обратиться с просьбой ко всем нашим союзникам и зарубежным партнерам, которые хотят нам помочь: «Прекратите давать деньги Вооруженным силам Украины».

Наталя Соколенко: Чому?

Максим Касьянов: Потому что, чем больше денег появляется в Вооруженных силах Украины сегодня, тем выше уровень коррупции. Это выводит из себя всех тех мотивированных людей, которые пришли туда защищать страну.

Мартин Брест на своей страничке в Facebook написал слова одного полковника: «Это вы мобилизованные испортили нормальную армию». То есть речь идет об обычных гражданских людях, которые до этого не были в армии. Потому что, чем больше появляется денег, тем больше появляется людей, которые приходят в Вооруженные силы Украины исключительно с целью заработать, при чем, в большинстве случаев, нечестным образом. То есть уровень коррупции и воровства растет.

Пока денег не было, пока были только угрозы, там были мотивированные люди. Как только угроз стало меньше, а денег больше, естественно, вернулись те, которые имеют еще советскую школу и свое представление о нормальной армии, которые абсолютно не соответствуют реалиям.

Ірина Сампан: Ви кажете, щоб партнери перестали давати нам гроші, але тоді нам доведеться закладати у держбюджет не 64 мільярди гривень, а набагато більше.

Максим Касьянов: Наоборот. Если партнеры не будут давать деньги, а потратят их на аудит того, куда они тратятся, я уверяю, расходы сократятся в разы.

Я наведу пример. Речь идет о том, что, если мы сейчас наберем контрактников по 7 тысяч гривен, но что-то очередей с контрактников в военкоматах я не увидел. Деньги не могут быть мотиватором. Я вам з два месяца наберу 10 тысяч контрактников не за 7 тысяч, а за 5, а то и за 4, при одном условии — не будет идиотизма.

Если люди, которые идут служить действительно по зову сердца понимают, что не будет армейского идиотизма, они согласятся идти и за меньше, потому что идут туда не ради денег. А когда мы делаем ставку исключительно на деньги, то выходит дорого и неэффективно.

Наталя Соколенко: А що ви маєте на увазі під «армейским идиотизмом»?

Максим Касьянов: Абсолютно простой пример. Когда для того, чтобы отправить, например, одно письмо, маленький конвертик, гоняется грузовой Урал километров на 40 в одну и другую сторону, при том, что расход топлива на эту машину достаточно большой, просто потому, что в данный момент нет какой-то 3-х копеечной запчасти на УАЗик или нет возможности отпустить человека съездить на маршрутке.

Это маленькие примеры, но я видел, как за гнилыми бревнами было отправлено 5 Уралов и 20 человек.

Наталя Соколенко: На початку розмови ви сказали, що будете займатися розбудовою громадянського суспільства на Донеччині. Які головні завдання у втіленні цієї справи ви бачите? І з чого ви збираєтеся почати?

Максим Касьянов: Я собираюсь начинать с того, что работает, что уже доказало свою эффективность. Я начну с инициатив снизу, потому что никакие инициативы сверху работать не будут, по крайней мере в Донецком регионе. У самих граждан должно быть понимание того, что необходимо делать, должны быть желание и возможности.

В Донецкой области сейчас большой кадровый голод журналистов, потому что их большая часть выехала. По области, в принципе, журналистов было очень мало. Я имею в виду тех, которые напишут фактаж, а не то, что скажет хозяин издания.

То есть для меня в приоритете два направления. Первое — это построение гражданского общества, потому что без журналистов, оно невозможно. И второе — это контроль за расходами Вооруженных сил Украины, потому что ВСУ становится фабрикой по получению денег. 

У нас были ожидания, что в Вооруженные силы придут контрактники и все будет замечательно, но это не так. Я бы с большим удовольствием хотел попасть на пресс-конференцию к Министру обороны, у меня для него подарок. Я хочу подарить ему вафельное полотенце, чтобы когда он общается с нашими цивилизованными американскими и европейскими партнерами, у него перед глазами стояло это полотенце. 

В 2015 году на Ровенском полигоне мне выдали два вафельных полотенца, а по увольнению меня обязали их сдать, при том, что их выдали один раз. Вафельное полотенце расходится за месяц для чистки оружия, потому что тряпки и масло не выдаются, все покупается за свой счет. Для чего вам эти вафельные полотенца? Это просто элемент совка в голове. Пусть американские партнеры знают, с кем они имеют дело. С нас еще хотели потребовать, чтобы мы сдавали берцы, при том, что нам даже не выдали ни шапок, ни рукавиц, а было и до -25 градусов. При этом они рассказывают о том, что у нас все хорошо.

Пусть понимают, что ВСУ сделало две ошибки: первую – глобальную, вторую – фатальную. Первую глобальную ошибку ВСУ сделало, когда меня призвало, а вторую, фатальную, когда меня демобилизовало.

Ірина Сампан: Але ж контрактна форма служби передбачає, що можна розірвати контракт, якщо тебе не влаштовують, наприклад, вафельні рушники?

Максим Касьянов: Подписать контракт легко, но я еще не видел ни одного контрактника, который хотел бы разорвать контракт и у него бы это получилось. Ни единого. Многие контрактники подходили ко мне и спрашивали, как можно разорвать контракт, потому что контракт заканчивается, ни их не отпускают. Это глобальная проблема.

Ірина Сампан: Зараз цю проблему піднімають на багатьох мітингах. Там, наскільки я знаю, проблема з термінами, тому що не визначений особливий термін.  

Максим Касьянов: Дело не в особенном периоде, дело в самой системе. Если вы посмотрите на устав Вооруженных сил Украины, там прописано, что если вас что-то не устраивает, вы должны написать рапорт в одном экземпляре, сдать его командиру и ждать ответа. Но единственным подтверждением того, что вы этот рапорт сдали и вообще обращались по какому-то вопросу, является журнал приема рапортов, который ведет сам же командир. Он может вписать этот рапорт в журнал, а может и не вписать. И доказать тот факт, что вы писали хоть какой-то рапорт вы просто не сможете.

Наталя Соколенко: Як ви зараз уявляєте майбутнє вашого рідного міста Донецька і взагалі цих територій, які зараз знаходяться в окупації?

Максим Касьянов: За последние полгода я стал намного ближе к Донецку, чем я думал, потому что, когда я призывался, я имел статус временно перемещенного лица, а когда я оказался на службе меня лишили этого статуса. Я теперь просто дончанин с донецкой пропиской.

Наталя Соколенко: А чому так?

Максим Касьянов: Просто оказывается, что когда выдавали первые справки в июле 2014 года не было никаких нормативных документов, теперь, а когда я пришел обновлять эту справку, меня спросили, когда я прибыл в Киев. Я честно ответил, что прибыл 3 марта после нападения на меня, на что мне сказали, что я не обладаю статусом временно перемещенного лица, поскольку я прибыл до 7 апреля. Потому что есть некая постанова Кабмина, согласно которой, все, кто прибыл до 7 апреля временно перемещенными лицами не являются.

Из-за этого я даже не могу оформить себе пособие как участник боевых действий, потому что для этого нужно либо киевская прописка, либо статус временно перемещенного лица. Но это не повод унывать нам дончанам, особенно тем, кто не только оттуда выехал, но и участвовал в боевых действиях. Нам нужно самим наводить порядок, мы привыкли, что рассчитывать нужно только на себя.

Я думаю, что мы будем создавать какое-то объединение ветеранов АТО и внутренне перемещенных лиц. Это наша проблема и мы будем ее решать, потому что, согласно тем же Минским договоренностям, действительно отведена артиллерия, не ведутся боевые действия. Но в Минских договоренностях, насколько я знаю, ничего не говорится о действиях за линией разграничения на территории, например, того же Донецка. Я про действия граждан Украины, которые на своей территории защищаются от террористов, используя всевозможные средства

Ірина Сампан: Ви маєте на увазі партизанщину?

Максим Касьянов: Ну это я не говорил, это вы сказали. Я говорил в рамках законодательства, и это законодательством не запрещено. Наоборот государство может даже наградить за это оружием или дать премию.

Наталя Соколенко: За вашими даними, які зараз насторої у Донецьку?

Максим Касьянов: Буквально пару дней назад я встречался со своими знакомыми из Донецка. Общая тенденция — это разочарование у тех, кто был за ДНР, и моральная усталость у сторонников Украины, потому что они понимают, что это не закончится завтра, и нужно просто дожить до того момента, когда здесь будет полноценная Украина.

Ірина Сампан: І є частина тих у Донецьку, хто теж готовий брати участь у боротьбі, про яку ми говорили?

Максим Касьянов: Очень часто на этой территории случаются абсолютно непонятные случаи самоподрыва различных составов, военной техники, несоблюдение мер предосторожности.