«Когда я поняла, что попытки изнасилования реальны, то пошла к юристу» — история Марии

В предыдущем выпуске мы рассказали, как романтические отношения с партнером быстро переросли в эмоциональное, а затем и физическое насилие. Сегодня мы расскажем о том, как бывший партнер Марии похитил ребенка, а процесс его возвращения превратился в настоящую спецоперацию.

«2018 год — ад, я чудом не сошла с ума. Я 5 месяцев не видела своего ребенка и не знала, где он находится».

В 2017 году Мария прекратила отношения с партнером. Несмотря на регулярные угрозы с его стороны, она позволяла ему видеться с детьми. Детям нужен отец — такова была логика женщины. Однако партнер использовал встречи с детьми как попытки давления на нее: пытался восстановить отношения и требовал сексуальных контактов.

«Когда я поняла, что попытки изнасилования реальные, я пошла к юристу и сказала: я не против, чтобы ребенок видел отца, но я хочу, чтобы это происходило без моего присутствия в правовом поле. Мы начали процесс, но пока назначалось слушание дела — он забрал ребенка».

Этому предшествовало хорошее поведение Руслана — он брал детей на несколько часов и возвращал в строго определенное время. Однажды он просто не привез ребенка обратно и не отвечал на звонки. После этого Мария не видела своего трехлетнего сына 5 месяцев.

Представительница Уполномоченного по соблюдению прав ребенка и семьи Аксана Филипишина отмечает: такую ​​ситуацию можно считать похищением ребенка, поскольку человек самовольно изменил место его обитания.
Если родители при разводе не определили место проживания сразу, то в таком случае — с кем остался ребенок — это и считается его обычным местом жительства. Когда один из родителей видится с ребенком, то в случае, если он захочет, чтобы ребенок проживал с ним, он не может совершать действий, направленных на то, чтобы изменить по собственной инициативе это место жительства. Это является противоправным действием, поскольку нарушается принцип согласования между собой. Нарушаются права сразу двух людей: право другого родителя воспитывать своего ребенка и право ребенка на общение с мамой или папой. В понимании закона, родитель, который самостоятельно так поступил — просто похитил ребенка и является правонарушителем.

Аксана Филипишина объясняет, что в спорных ситуациях, прежде всего, следует не забывать об интересах ребенка, у которого должно быть чувство дома и собственного пространства.

«Почему это правонарушение? У ребенка было место, где были его вещи, игрушки, ребенок привык к определенному режиму. Ребенок не является вещью, равенство прав не означает одинаковость. Равенство прав родителей нельзя рассматривать через призму: неделя у тебя — неделя у меня. Надо учитывать интересы ребенка — место, к которому привык ребенок и знает, что это его дом. Если родители проживают раздельно, ребенок должен понимать, что он общается, видится, посещает другого из родителей. Даже взрослому человеку не очень комфортно жить на несколько домов. Перетягивание, кто кого больше любит — не совсем правильно, это эгоизм».

Представительница Уполномоченного по соблюдению прав ребенка и семьи отмечает: в ситуации, когда один из родителей похитил ребенка, следует обращаться в полицию и настаивать на розыскных действиях в случае отказа.

«Правоохранительные органы сегодня не умеют трактовать правильно законодательство и отказываются открывать производство в отношении похищения детей. Они обычно спрашивают, было ли определено место жительства в судебном порядке или в порядке решения органа опеки и попечительства. Надо настаивать на том, чтобы происходили розыскные действия и открывались производства.

Речь идет о нарушении норм семейного кодекса. Человек параллельно должен подавать в суд об установлении места жительства ребенка и об отнятии у человека, который удерживает ребенка не на основании закона или решения суда».

Мария так и сделала, но дело в суде рассматривалось не так быстро, как бы того хотелось матери, у которой похитили ребенка. Впоследствии Печерский районный суд Киева установил, что до определения места жительства ребенка мальчика стоит вернуть матери.

«Я арендовала бусик, в который взяла службу по делам детей Днепровского района, службу по делам детей Киево-Святошинского района, государственных исполнителей. Мы поехали искать ребенка по местам, где он мог быть. Все эти места я уже 300 раз проверяла и его нигде не было.

Чудом мой ребенок был в том месте, куда я ходила каждый день на протяжении многих месяцев искать. Когда ехала проверять адрес, была четко уверена, что я его не найду, но у меня будут подписи всех этих людей, что ребенка нигде нет. Единственная цель тусовочки была доказать, что выполнить решение Печерского суда невозможно, и надо объявлять ребенка в международный розыск. Мы нашли ребенка, но при этом было сопротивление. Мы вызвали 4 патруля полиции, у меня была охрана «Шериф».

Водителю автобуса угрожали и говорили, что убьют. Сопротивление в исполнении решения суда оказывали бывший партнер Марии и его друзья, которые были на месте в то время. Мария боялась, что за 5 месяцев разлуки трехлетний мальчик может забыть ее, но этого не произошло — ребенок подбежал к ней и был рад встрече.

Когда Марии с ребенком и людям с исполнительной службы таки удалось сесть в автобус и уехать, их начали преследовать, подрезать на дороге. Женщина вспоминает, в какой-то момент вокруг было около 25 человек, которые пытались выбить окна в машине, чтобы забрать ребенка обратно.
Аксана Филипишина отмечает, что в ситуациях, когда кто-то из родителей похищает ребенка, в Офис Уполномоченного можно обратиться за поддержкой, информационным сопровождением. Забрать ребенка представители офиса не в состоянии, однако могут ходить на заседания органов опеки и попечительства.

Аксана Филипишина отмечает — присутствие Уполномоченного на заседаниях органов опеки и попечительства способствует более объективному рассмотрению дел. Филипишина констатирует, что сегодня, к сожалению, в таких органах побеждает человеческий фактор.

«Все зависит от профессионального уровня тех работников органов опеки и попечительства, которые сталкиваются с такими ситуациями, их умения распознать наличие домашнего насилия. Когда было насилие со стороны мужа, женщина решается разорвать эти отношения и уходит из семьи, происходит ситуация, что «вещь» ушла из дома. Ее при любых обстоятельствах нужно вернуть, потому что нет объекта для издевательства. Ребенок является инструментом для возвращения женщины, бывшей жены, или же жена продолжает быть таким объектом через ребенка.

Вопрос мастерства со стороны работников органов опеки и попечительства разглядеть, выяснить: насколько интервью с людьми ведутся качественно, насколько работники органов опеки и попечительства умеют задавать правильные, точные вопросы, чтобы составить объективную картинку — от этого зависит судьба ребенка. Бывают разные случаи, в том числе, и формальный подход».

Сейчас у Марии продолжаются суды с Русланом. Она добивается лишения его родительских прав. Женщина считает, мужчине не нужны дети, он будет использовать их для давления и просто опасен для детей. После похищения первого ребенка мужчина вместе со своими друзьями пытался похитить второго общего ребенка — однако ему это не удалось.

Полную версию разговора слушайте в аудиофайле по ссылке.

Этот материал был создан при поддержке Программы MATRA (Посольство Королевства Нидерланды). Взгляды и выводы авторов программы могут не отражать официальную позицию правительства Королевства Нидерланды.

Проект выходит в партнерстве с Ассоциацией женщин-юристок Украины «ЮрФем».