Путешествие в Луганск: путевые заметки — фото

Город за два года постарел. Не спасают его клумбы и новые вывески на “народных” супермаркетах. Владельцы магазинов, салонов, аптек не спешат даже с косметическим ремонтом. Лицо кварталов — выцветшая картинка 90-х годов. Луганск в морщинах и шрамах. И возраст многих оставшихся здесь людей перевалил за 60.

В центре ещё жизнь теплится. Даже потихонечку разгорается. Было страшно зимой 2015 года, когда в четырехэтажном доме на 5 парадных вечером светилось 2-3 окна. Люди, которые остались, присматривали за квартирами, прогоняли бомжей, забивали фанерой вылетевшие окна у соседей, каждый день выносили тазики с водой, которая бежала через продырявленные осколками крыши.

Год назад люди стали возвращаться, а кто-то продал свою квартиру по смешной цене, раз и навсегда порвав с прошлой жизнью. Много тех, кто уехал, но ни с ремонтом, ни с продажей пока не спешит.

Этим летом людям начали бесплатно менять разбитые окна и балконы, двери в парадных.

О будущем не говорят: “когда вернётся Украина” или “когда победит “ЛНР” — просто: “когда все закончится”. Что это за вера и на чем она основана — я не постигла. Но мне и не понять, потому что меня в августе 2014 года в Луганске не было.

“Если вы доехали в Станицу, то до Киева, вам рукой подать”

Пропускной пункт т.н. «ЛНР» встречает бетонными блоками с надписью, выведенной чёрной краской: “Укроп не пройдёт”. Но они молча проходят. Успех прохождения зависит от публичности человека, возраста и жизненного опыта. Самовнушение “не думать о политике” помогает держаться спокойно.

Я пропускаю рассказ об украинском блок посте, потому что там, где все хорошо, говорить не о чем. А то, что Станица была и есть без нормальной инфраструктуры — это не забота украинского солдата. Мне нравиться, как они иронически смотрят на людей, идущих на неподконтрольщину, и как желают счастливого пути тем, кто оттуда выезжает.

Итак, за линией разграничения — пропускной пункт т.н. “ЛНР”. Здесь развивается 2 флага: российский и непризнанной республики. Ткань потускнела, истрепалась. А народная слава досталась Бараку Обаме. По крайней мере, в его адрес на заборах застыли обвинения и угрозы.

Люди в очереди на пропускном пункте от “ЛНР” спокойно говорят на украинском. Конечно, это не чистый украинский язык, а донбасский суржик. Но на фоне флагов и угроз Обаме он особенно мил на слух.

На памятнике Князю Игорю при подъезде к Луганску теперь висит флаг донского казачества. Желтая и голубая полоса по соседству с красным на полотне смущает только приезжих.

Если отъехать километра два в сторону от направлению к Луганску, попадаете в маленькое село. Как и Станица, оно страдает от обстрелов. Только в туда не приезжают волонтёры, я не видела о нем российских и местных сюжетов, хотя местная бабушка, которую я впервые встретила — типичный герой новостей Донбасса: говорит, что на рассвете собирает по огороду осколки, а потом уже начинает полоть.

Добраться от поста “ЛНР” до Луганска можно на такси за 350-400 рублей. Это расстояние около 20 км. Общественный транспорт обходится всего в 10 рублей. Если умеете просить, водители провезут и того дешевле.

Столица

Машин в Луганске немного. Летом движение начинается с 5 утра, а заканчивается в 18:00. Говорят, на восточные кварталы можно уехать на маршрутке и позже. Жителям южных кварталов в этом плане повезло меньше.

В городе чисто, ведь и сорить особо некому. В центре летние площадки кафе заполнены посетителями, но комендантский час в 21:00 безудержного веселья не позволяет.

Когда-то популярный ресторан “Сильвер” закрыт. Открылись торговые центры, а в бывших точках «Союзпечати» продают хлеб.

Магазины также работают до 21:00. Продуктов достаточно и разного качества. Есть отличный сыр из Ровно, масло из Донецка. Но украинских продуктов мало, потому что везти их дорого и цена на них на 50-100 рублей выше. Конечно, продавцы меня сразу раскусили, когда спросила об украинских продуктах.

“Вы что недавно приехали? Забудьте!”, — и предложили что-то местного производства, на том мы и сошлись.

Если в процентном соотношении, то примерно 40% продуктов — местного производства, 30% — Россия, 15% — Украина, 10% — Белоруссия и 5% другие страны (например, Турция).

Культурная жизнь сводится к почитанию поэтов “республики”, которые остались или которые давно умерли. На фасаде русского драматического театра в конце августа афиш не было.

Украинский музыкально-драматический театр порадовал анонсом “вистава “Крихітка”. Нет, не Гофмана, к сожалению, а комедия Жана Летраза.

Луганск нынче в гербах и флагах “республики”, чего, не встретишь в бедной провинции. Но это плюс.

Междугородних рейсов по «республике» стало значительно меньше. Качество перевозок упало, зато часто ходят рейсы на Ростов, Белгород, Воронеж.

Помню, в 2013 году обновился парк автобусов в направлении Дебальцево и Красного Луча. С началом войны они исчезли, а пассажиры ездят в старых «ПАЗ».

О грустном

За последние два года врачи чаще стали говорить луганчанам “рак”. Кто-то борется. Кто-то сдался. Говорят: все от убитых нервов.

О противниках

О политике со мной не говорили. Но показали места попадания мин и снарядов, рассказали истории людей, которых убило этими минами, и чьи квартиры разрушено. Местные говорят, что солдаты ВСУ целились в обладминистрацию, но у них была плохая корректировка. Иногда военные её меняли, но все равно попадали по жилым домам.

По улице Оборонной так и лежит мина — «власти» не убирают, чтобы “помнить и не прощать”.

К народной полиции относятся с уважением. После “покушения” на лидера группировки «ЛНР», в которое луганчане в большинстве своем верят, стражи народного порядка стали патрулировать дворы.

В так называемое «ополчение» идут все больше местных. По финансовым соображениям. На мое наивное: “Как так можно?”, я услышала возмущенное: “А что среди украинских солдат такого нет?”. Дальше я не спорила.

Сами «ополченцы» говорят, что они только защищаются, а если начнут наступать, то всем украинцам достанется. А пока что, внимание (!), ждут решения Верховной Рады по особому статусу Донбасса.

В провинции

Ощущение, что в городе на дни и месяцы застыла минута молчания. Даже для маленького городишки здесь слишком тихо. В разгар рабочего дня людей в центре города нет.

Денег тоже нет. Шахты не работают. Люди ходят на работу только, чтобы поддерживать рабочие механизмы. Зарплату выдают по 3% — 5%. У людей задолженности по 100 тысяч рублей. Ко Дню Шахтера зарплаты не дождались. Получили гуманитарную помощь. К слову сказать, в Лисичанске люди жаловались, что им выдали по 70 гривен к празднику.

На неподконтрольной территории добычей угля занимаются только «ахметовские» шахты. Лично я не проверяла, но так говорят местные. Хотя в Луганске шахта тоже работает и уголь вывозят во всех направлениях.

Поскольку в шахтерских поселках зимой дома отапливаются углем, и во время и после СССР так было заведено, что люди проработавшие на шахте, получают уголь на зиму бемплатно. Со времен «ЛНР» о таком не слышали. Шахтёры таскают из шахт домой уголь в мешках. А пенсионеры и те, кто работают на поверхности — покупают уголь с копанок.

Этот молодой уголь всегда был стратегическим запасом. Да, его добыча не столь затратная, но это начало конца производительной способности региона и уничтожение его экосистемы. Люди это понимают, бунтуют, но только на кухне.

Пенсии перевели в рубли, но не эквивалентно курсу гривны, которая в «ЛНР» стоит 2 — 2,5 рубля, а просто 1:1. Получал человек пенсию 2000 гривен, теперь, это 2000 рублей. Поэтому эти выплаты здесь называют «пособием». За настоящей пенсией ездят все реже — возраст даёт о себе знать, и каждый раз доказывать, что ты не верблюд, терпение заканчивается.

К тому же услуги перевозчиков и организаторов пенсионного туризма дорожают. Оформление пенсии «под ключ» стоит в среднем 4000-5000 гривен.

В шахтерском городке продуктов тоже хватает. Даже почта удивила продажей мороженных пельменей и конфет на килограммы.

Открылись частные стоматологии, страховые компании украинского происхождения и магазин бытовой техники “Фокстрот”. (При этом представитель магазина бытовой техники «Фокстрот» заверил Громадське радіо, что с началом боевых действий сеть прекратила свою работу на неподконтрольной территории, а новые хозяева помещений не убирают атрибутику, пользуясь хорошим имиджеем сети).

В городской библиотеке заблокированы украинские новостные сайты и «Громадського Радіо» в том числе. У входа посетителей встречает выставка книг «Великий американец Теодор Драйзер».

Всегда приходила в отдел в универмаге, где продавались вышиванки и другие товары с элементами этники. Ещё этой зимой там можно было купить сорочку. Ныне остались только рушники и плетенные корзины. Надо было всё-таки купить рушник из “ЛНР”, ведь раскупят же до следующей поездки.

Село

В сёлах люди более открыты, чем в городе и говорить с тобой могут о чём угодно и скажут все, что думают. Кто поддерживал Украину, так и поддерживает, кто был против, окончательно спился. Кто ничего не делал и молчал, признают, что обманулись, что хотели бы жить в Украине, но надежд на это нет. Потому что они видят, как едут танки со стороны России, а “Украине мы тоже не нужны”.

Новости, говорят, невозможно смотреть ни украинские, ни российские, (спутниковые тарелки есть даже в самом захолустном селе). Суть новостей каждой стороны, по мнению моих собеседников, сводится к тому, чтобы рассказать как “все плохо” друг у друга.

О самом главном

В моем поселке на улице играют три мальчика. В этом году они идут во второй класс. В сентябре мама одного из них увезёт его в далёкий и непонятный Киев.

Бабушка этого мальчика рассказала, как он рисовал украинский флаг в присутствии своих сельских друзей, и мальчики чуть не подрались из-за этого. В местных школах уже успели научить детей, что “все украинское — это фашизм и война”. И скорее всего, с каждым годом, таких детей, поражённых обманом, будет только больше.

Детям же, которые успели учиться в Украине, промыть мозги сложнее. Но их не так много, они быстро растут, копят деньги на дорогу, чтобы уехать и не вернуться.

Катерина Литвин, Громадське радіо