Убийство в Авдеевке: как в маленьких городках противодействуют домашнему насилию

Украина присоединилась к инициативе генсека ООН по противостоянию домашнему насилию. МВД запустило чат-бот, который предоставляет консультации — что делать пострадавшим от такого насилия… а в прифронтовой Авдеевке 21 апреля хоронили 20-летнюю Оксану. В убийстве подозревают ее мужа. Что произошло и какова ситуация по борьбе с домашним насилием в маленьких, особенно прифронтовых городах?

С началом карантина почти вдвое выросло количество обращений по случаям домашнего насилия, особенно в Луганской и Донецкой областях, говорит исполнительный директор международного благотворительного фонда «Украинский фонд общественного здоровья» Галина Скипальская.

«Мы продолжаем поддерживать работу 12-ти мобильных бригад в Луганской и Донецкой областях. Если раньше было 3-5 звонков на одну бригаду, то сейчас это 5-10 звонков — по состоянию на 18 апреля. Скорее всего, этот рост будет происходить дальше», — считает Скипальская.

В основном пострадавшие — женщины и дети. И если в крупных городах система защиты более развита, то в городах и селах — ситуация сложнее.

В прифронтовой Авдеевке погибла 20-летняя девушка Оксана. У нее осталось двое детей — мальчики 2-х и 3-х лет. Светлана Гайкова, которая вывозила девушку из Авдеевки во время обстрелов, попросила авдеевцев помочь с похоронами. Она уверена — Оксану убил ее гражданский муж, отец ее детей. А похоронить Оксану некому — мать пьянствует, а отца нет.

Оксана до 14 лет жила в интернате, но во время обстрелов Светлана — неравнодушная жительница Авдеевки — забрала ее и вывезла из города. Когда они вернулись в Авдеевку, почти сразу 15-тилетняя Оксана начала встречаться с 23-летним Денисом, впоследствии стали жить вместе. Светлана рассказывает: уже тогда никто не обращал внимание, что несовершеннолетняя девушка встречается со взрослым парнем:

«С Денисом она, наверное, с 9-го класса начала встречаться, где уже она его нашла — не знаю. Оксане просто хотелось тепла. Конечно, я сказала ей и ее матери: не рано ли в ее возрасте встречаться? Я еще тогда пошла в службу опеки и рассказала это все: что Оксана в школу не ходит, с парнем взрослым встречается. Женщина, которая сидела в кабинете, что-то записала себе в блокнотик и все, и до свидания. Ведь кто я Оксане? Никто. Хотя и предлагала ей (Оксане — прим.ред.) лишить мать родительских прав и стать ее опекуншей», — рассказывает Светлана.

И добавляет: у Оксаны были проблемы с документами. Паспорт ей сделали лишь незадолго до рождения первого ребенка:

«Ее мать из России приехала где-то 20 лет назад, до сих пор не сделала документы, а зачем ей? У нее все хорошо, выпивает себе, ничего ее не смущает. Когда мне говорят — Оксана беременна. Тут ко мне и полиция приехала — мать Оксаны искали, потому что у Оксаны — нет документов, ее в роддом не могли отправить. Но что-то там ВГА (военно-гражданская администрация города Авдеевка — прим.ред.) помогла ей, сделали Оксане паспорт, однако российский. Поэтому детей оформили на отца — Дениса, пособие же для детей надо получать», — рассказывает Светлана.

Говорит, на поведение мужа Оксана начала жаловаться еще год назад, а за месяц до трагедии — ситуация обострилась:

«Пришла мама Оксаны — Ира — ко мне, чуть не плачет, говорит — Денис Оксану бьет, телефон забрал, не дает ей позвонить. Я говорю: «Дай мне его номер». Позвонила Денису, попросила к трубке Оксану, он отказал — аргументировал тем, что Оксана готовит еду. И бросил трубку. А я хотела с Оксаной поговорить, может вывести ее как-то на встречу из дома», — говорит Светлана.

Сама девушка никуда не обращалась — муж не пускал или боялась. О проблемах Оксаны знала мать девушки, однако также ничего не делала:

«Давай, говорю, позвоним в фонд «Славянское сердце». Они помогут. А мать Оксаны говорит — да все у них уже нормально, не надо звонить. Я тогда пошла в органы опеки — а они говорят, что в семье все нормально, дети чистые, все у них нормально», — рассказывает знакомая погибшей.

19 апреля Оксану убили. Ее мужа задержали по подозрению в умышленном убийстве — ему грозит до 15 лет заключения. В полиции говорят: в ту ночь Оксана и Денис поссорились, после чего мужчина вышел из квартиры и пошел пить, рассказала старшая инспектор Покровского отдела полиции Яна Осетрова:

«Ночью он вернулся домой, влез в квартиру через окно и нанес гражданской жене удары. После чего испугался и убежал — также через окно. Его задержали, подозревают в совершении преступления по части 1 статьи 115 Уголовного кодекса — умышленное убийство. Ему грозит до 15 лет лишения свободы».

Инспектор говорит: во время ссоры и убийства в соседней комнате спали дети. Сейчас их обследуют в больнице, потом ими будет заниматься служба по делам детей. В полиции отметили — на учете семья не находилась.

В благотворительном фонде «Славянское сердце», которое помогает жертвам домашнего насилия в Луганской и Донецкой областях, рассказали, что к ним обращалась знакомая погибшей Оксаны — Светлана — однако помочь этой семье в фонде не успели, потому что им поздно передали контакты Оксаны:

«Мы узнали об этой истории относительно недавно, по словам неравнодушной, скажем так, женщины. Она обратилась к нам, мы попросили ее узнать контакты этой девушки, чтобы мы могли с ней переговорить и предложить ей помощь. И вот до позавчера, к сожалению, этого сделать не удалось», — рассказывает Екатерина Ханева, которая контролирует работу мобильных бригад фонда «Славянское сердце».

 

И добавляет: люди не заявляют о домашнем насилии по разным причинам: боятся, не имеют возможности, или же — как в случае с Оксаной — имели негативный опыт общения с госструктурами, приводит пример Ханева:

«Например, женщина несколько раз обращалась в госслужбы с просьбой ее защитить. Вместо этого год назад к ней пришли с рейдом службы и сказали, что отберут детей, потому что они не ухожены. А для женщины это был самый большой страх, что у нее заберут детей. И, возможно, это послужило тому, что она боялась куда-то заявить, терпела эти побои, потому что знала: вместо защиты у нее просто отберут детей», — говорит координатор.

По опыту Ханевой, полиция же обычно избегает разбираться с такими ситуациями как домашнее насилие:

«К сожалению, я еще ни разу не увидела истории, когда сотрудники полиции, которые приехали на вызов, сказали потерпевшей, как ей надо написать заявление и что делать дальше, куда обращаться. Или хотя бы записали со слов потерпевшей все то, что она говорит. Очень часто полицейские пишут что-то вроде: «пара разобралась на месте», разворачиваются и едут. А женщина даже не понимает: открыто какое-то дело или нет, будет расследование какое-то, юридическое рассмотрение…», —добавляет Ханева.

При этом, чтобы судебное разбирательство было успешным, нужно чтобы полиция зафиксировала каждый факт насилия — однако ни полиция, ни госслужбы, зачастую этого не делают. Худшая ситуация с фиксированием и реагированием полиции в таких случаях — в Донецкой и Луганской областях, добавляет Ханева:

«В Донецкой и Луганской областях с этим вообще беда. Потому что некомплект сумасшедший, максимальное приближение к зоне боевых действий… А в некоторых населенных пунктах наши подопечные, когда во время обострения ситуации вызывают полицию, могут по 2 часа ее ждать. За эти 2 часа меня сто раз могут убить», — отмечает координатор.

Обычно о насилии в семье знают и соседи, и родственники — но молчат, считают — это не их дело. В то же время женщине, которая живет в постоянном стрессе, еще труднее обратиться за помощью, говорит Ханева:

«Женщине, опять же, если мы говорим в контексте наших областей, заявить и что-то сделать в том эмоциональном состоянии, в котором она находится — очень сложно. А государственные сервисы могут быть далеко расположены от нее. У женщины может не быть как возможности (муж не выпускает), так и денег доехать туда. А в условиях, когда перекрыто транспортное сообщение — это вообще вызывает очень большие вопросы», — говорит специалист.

К тому же, по новому постановлению Кабмина, суды в период карантина должны отдавать предпочтение уголовным делам. То есть, дела о домашнем насилии не являются приоритетными, пока не произошло убийство или хотя бы избиение с тяжелыми повреждениями. А относительно участия пострадавших в дистанционном судебном заседании — для этого им надо иметь как минимум, компьютер, добавляет координатор фонда «Славянское сердце» Екатерина Ханева:

«Надо понимать, чтобы у женщины была возможность приобщиться к дистанционному рассмотрению дела, я должна иметь электронную подпись. Ее же можно сделать только с помощью карточки. Также у нее должна быть флешка, компьютер. Она вообще должна понимать, как это делается. А когда она живет на передовой, в забытом селе, и элементарно ее детям есть нечего, она вся избитая и 85 раз вызвала полицию, которая ей никак не помогла, то у нее сил и мотивации как-то защищать себя — нет. И ей ничего не остается как смириться и сделать так, чтобы ей просто не стало еще хуже», — объясняет она.

Хотя в Украине уже вступили в силу изменения в закон о противодействии домашнему насилию — четкого государственного механизма, который бы защитил пострадавших от насилия — до сих пор нет, считает Ханева:

«В Украине, к сожалению, нет действенных механизмов, которые могли бы защитить человека, который подвергается домашнему насилию. Несмотря на то, что уже принят закон о противодействии насилию, делаются какие-то шаги в реализации этого закона, мы видим, что на уровне государства нет системной модели, которая могла бы гарантировать каждому такому человеку защиту и справедливое расследование дела».

В полиции и службах защиты уверяют: с начала карантина алгоритм их действий не изменился. Они выезжают и фиксируют все факты насилия. Министерство внутренних дел даже запустило чат-бот для борьбы с домашним насилием. Оттуда можно узнать, куда обратиться за помощью и получить онлайн-консультацию.

Начальница службы по делам детей Авдеевки Ольга Точило заверила — никто из родственников или знакомых Оксаны не обращался с жалобами относительно домашнего насилия в этой семье:

«По поводу детей — детей мы забрали, сейчас они проходят обследование в больнице. Следов насилия на них нет. Что касается состояния мамы и кто знал о проблемах в семье — не могу сказать. Мы ничего сами особо не знаем. Эти материалы у следствия. То, что мы могли сделать, мы сделали. Сейчас работаем с детьми и определяем их дальнейшую судьбу», — говорит Точило.

Что касается того, что Оксана еще несовершеннолетней родила ребенка, в службе по делам детей ничего не знают. Объясняют: два года назад у них обновился состав службы, поэтому о событиях трехлетней давности им неизвестно.

Отмечу, что на сайте ВЦА Авдеевки есть отдельный раздел «Противодействие домашнему насилию», где есть телефоны служб, куда женщина может обратиться в случае необходимости. Здесь же есть контакты городского центра социальных служб для семьи, детей и молодежи, куда нам посоветовали позвонить и узнать — обращалась ли Оксана к ним. К сожалению, на сайте ВЦА указана только электронная почта этого центра — номера телефона нет, что, вероятно, несколько усложняет задачу жителей города — обратиться к соцслужбам.

21 апреля убитую Оксану похоронили в закрытом гробу — и это не из-за мер карантина. Организовала похороны троюродная тетя Оксаны. Детей убитой девушки могут передать в детдом, ведь обе бабушки пока не изъявили желания забрать внуков — говорит знакомая Оксаны Светлана.