«Велюр», заробитчане и «замороженный» лидер: мнение главного редактора Громадського радио

Я скажу честно: меня не очень интересует лента официальных новостей в последнее время. У президента-правительства там работает служба по генерированию белого шума, поэтому оттуда мне и как журналисту, и как гражданину сложно получить объяснения, что происходит с конкурсом на руководителя налоговой и таможни, что это было и происходит сейчас с Минздравом во время пандемии, что за история с обвинением в коррупционных делах руководителя президентского офиса и вообще,что решает офис и кто у нас теперь президент.
Но эта неделя была очень показательной: «Велюр» и заробитчане.
С «Велюром» могло все быть просто: прямо в понедельник после скандала президент и министр МВД выходят на брифинг, как когда-то выскочили по делу Шеремета, закрывают «Велюр», президент в кадре звонит Баканову, «чтобы занялся этим чертом», Тищенко штрафуют, он раскаивается в «Праві на владу». Аваков у Шустера в пятницу рассказывает, что закон и карантин один для всех.
Все. И хотя меня как гражданина это шоу возмутило бы, многие бы купились. И президенту очень легко было бы выполнить знакомую роль возмущенно-удивленного дилетанта в коридорах власти.
Но они не были способны даже на это. Они были способны лишь на Тищенко со штабом и Арахамию с комментариями.
Лондонские «заробитчане» — отдельная история.
Я себе представила: после успехов на посту премьер-министра нынешнего премьера приглашают в Лондон возглавить крупную международную компанию (это же ясно, что среди местных таких специалистов не найдется). Он станет заробитчанином? Или он станет легальным иностранным работником с уникальной квалификацией?
Но заложники представлений о мире «элиты» и мире «плебса», они решили поруководить «заробитчанами».
Неужели никто в правительстве никогда не получал британскую визу и не знает, как сложно ее получить, и эти люди — вам не нелегалы? Неужели на уровне бытовой логики никто не мог проанализировать, стоит ли задерживать самолет и рассказывать анекдоты о попытках соцзащиты людей, которые уже сами себя защитили, ничего у вас не просили, и тем более — не ждут, пока вы им скажете, где им работать?
Проблема кризиса в том, что большинство правильных действий лидеры берут не из опросов общественного мнения. Во время кризиса лидеры знают, что делать. Сами лидеры, а не улица.
Человек с улицы часто «замерзает» в кризисной ситуации. Это нормально. Но «замороженный» лидер немного пугает.

Лидер — это чуть больше, чем твой сосед, чем тот хороший парень с заправки или звезда из телевизора. Чтобы стать лидером, недостаточно просто озвучивать ожидания людей.
Кризис сам по себе не является хорошей новостью. В частности, специфика коммуникаций — это деликатный баланс между реализмом и надеждой, это прозрачность, это объяснение логики своих действий.
Но какие объяснения? Объяснить можно только осознанное. Сейчас же я вижу, как агрессивная некомпетентность становится некомпетентностью беспомощной.
Пандемия — это во многом общественный экзистенциальный кризис. Люди становятся более чувствительными к человеческому (и скотскому тоже, как с «Велюром»).
Люди неуверены, люди тревожны, люди не знают, какие решения лучшие для их семей. Многие работают больше. Многие вынужденно нарушает карантин — чтобы жить и есть. Люди боятся за жизнь и здоровье.
Простыми словами, аудитория меняется. Но коммуникаторы вокруг президента-правительства этого не заметили. Они действуют, как у Бернарда Шоу: «Единая большая проблема в коммуникации — иллюзия, что она состоялась».
Впрочем, надеюсь, что все больше людей начинают понимать различие между доверием и популярностью, между ответственностью и незрелым подростковым бунтом.
И еще один лайфхак в копилку политтехнологов: цель выборов — не выиграть их. Цель выборов — не быть смешным после них. В противном случае остается одно: делать события государственного масштаба из встречи мешков с «Эпицентра».