Детям в прифронтовых городах очень нужна помощь психологов, – волонтер

Елена рассказывает детям в школах освобожденного Донбасса об основах минной безопасности. Она также помогает детям, пережившим войну, справиться с психологическими проблемами. Журналистка «Громадського радио» пообщалась с Еленой во время поездки в прифронтовую Марьинку.

«Я ищу в основном детей в прифронтовых городах и думаю, чем могу им помочь. Это бывает разная помощь. Потому что нет координационного органа, где можно получить эту информацию. Поэтому приходится самим ездить и собирать ее. Иногда детям не хватает просто общения.

Вот сегодня с утра когда раздавали хлеб, я встретила девочку. Возраст 4,5 года. Садик тут разбомблен. И поэтому она в садик не ходит. Я хотела разговориться с девочкой, но мама говорит, что девочка почти ни с кем не контактирует. С моим опытом общения с детьми это практически невозможно, чтоб я не разговорила ребенка. Но эта девочка вообще не шла на контакт. Я ей игрушку дала, но она даже игрушку не брала из моих рук.

Мама говорит, что девочка очень замкнутая стала, потому что они летом просидели 3 месяца в подвале. Даже не выходя. Горшок, игрушки — все у нее было в подвале. Я думаю, что такое поведение ребенка — это последствия. И помощь психолога этой девочке точно нужна. У нее нет «проблем с головой», как многие, в том числе и родители, сейчас думают.

Я встречала таких родителей. Например, в Мироновском, под Дебальцево, снаряд попал в дом. И дом полностью разнесло. Под этими завалами пострадала девочка 16 лет. Девочку завалило, и ее еле спасли. Ее вытащили буквально с того света. Я разговаривала с ее мамой и предложила помочь ребенку с оказанием психологической помощи. Но мама говорит: «Нет. У нее же с головой все в порядке!». Даже мама не понимает, что ребенку точно нужна помощь психолога.

А тут очень мало таких возможностей. Таких примеров как дети переживают войну очень много. Это «невидимые дети». Нам кажется, что ребенок войны — это ребенок без руки и без ноги, что-то переживший. На самом деле — это же все дети в принципе».

Елена также рассказала, что обстрелы на окраинах Марьинки снова возобновились, но люди не хотят выезжать.

«Насколько мне рассказали местные жители, по ночам в Марьинке опять стреляют. Стреляют по окраинам, где идут позиции. Но в городе это все очень слышно. Местные мне рассказывали, что еще они слышат обстрелы из Песков и Донецкого аэропорта. Они различают так: если окна не трясутся, то это далеко. А если трясутся, то надо ложиться на пол или уходить в подвал. Кто какое решение принимает. Все дети мне сегодня сказали, что они уже не боятся войны.

Те родители, которые хотят сохранить ребенка в нормальном состоянии, уехали отсюда. Но очень много семей не уехали. И здесь много детей, которые пережили здесь все бомбежки. Потому что уезжать им было некуда, и переселенцами становиться их родители не хотели.

По моему мнению, социальная политика — это политика, которая рассчитана на человека. Это значит, что есть человек, и вокруг него должны крутиться какие-то услуги. У нас же наоборот. Есть собес, вокруг которого крутится огромное количество людей, которые пытаются получить справку.

Те гарантии, которые даются переселенцам, недостаточны. Многие люди даже не хотят слышать о том, чтобы стать переселенцами. У них тут есть дом, и они здесь не чувствуют поддержки государства никакой.

Вот сегодня сюда (в Марьинку, — ред.) представители протестантской церкви привезли хлеб. И просто общались с людьми. Людям здесь очень не хватает общения и какого-то человеческого отношения. Социальная политика — это, по моему мнению, то, что формирует «человеческое лицо государства». Так вот. На государство здесь все злые до невозможности. Значит, социальной политики, наверное, нет.

Я вчера была в Новгородском, в школе в 8 км от Горловки. Там 80 школьников и 20 детей в детском саду. Нас очень благодарили, как и благодарят во всех прифронтовых сёлах. Потому что к ним в принципе никто не приезжает. Дети становятся заложниками ситуации. В войне они не виноваты точно. А вот последствия войны они все на себе испытывают в самой большей мере».

Елена считает, что государство почти ничего не делает для психологической помощи детям в зоне боевых действий.

«Если говорить о доступе детей к квалифицированной психологической помощи в маленьких городах, то это было нереальностью даже войны. Если началась война, то оно и не могло стать быстро возможным.

Детям трудно это все переживать. Особенно если родители нервничают и сами «натянуты, как струна». Если ребенок даже не пережил особых травм и потерь, он все равно жил в городе, который обстреливали. А если родители сами нервничают, кричат и плачут, то такие дети в большинстве своем не получают квалифицированной психологической помощи. Кроме частных случаев, когда частные фонды этим занимаются».

Елена рассказала, что в прифронтовых городах существует также острая нехватка школьных психологов:

«Я встречала такие школы, где психологи просто уехали. Кто в Россию, кто в Украину. Потому что люди в принципе выезжали из прифронтовых городов. И новый психолог не появлялся и до сих пор не появился. И все что я вижу, это частные инициативы или международные фоны. Только в некоторых школах я видела школьных психологов. Вот сейчас я была в школе в Марьинке, и там работает школьный психолог.

Это одна из школ в Марьинке, раньше здесь было 350 детей, сейчас осталось 150. Все дети говорят, что они хотят мира, и большинство из них никогда не выезжали из Марьинки. Они пережили здесь все обстрелы. Конечно, эти дети нуждаются в помощи, но школьный психолог здесь один на всех. Я сегодня встречалась с детьми, которые участвовали в проекте «Схід і Захід разом». Но это опять же проводит полиция, а не социальные службы.

В Марьинке и в других городах есть социальные работники. Но здесь очень много разбитых домов и семей, которые точно травмированы этой войной. Есть такие семьи, где отец ушел в «ополчение», а мама осталась на подконтрольной Украине территории. И ребенок это все переживает. Возможно, семьи распадаются, в таких семьях повышается уровень агрессии. Но очень сомневаюсь, что государство ведет какую-то превентивную работу в этом направлении. По крайней мере, я ни разу об этом не слышала».

Со всеми, кто может помочь детям, живущим в прифронтовых городах, Елена Развадовская готова пообщаться лично. Для связи с Еленой можно написать ей сообщение в Facebook.