Луганська облрада виділяє 500 тисяч грн на ремонт дитсадка, який знаходиться в Луганську, — активісти

Це слова активістів з Сєвєродонецька, які розробили програму для адаптації переселенців, але обласна рада її відхилила, запропонувавши свою, яка, за словами активістів, є непрозорою і такою, яка не охоплює всіх проблем внутрішньо переміщених осіб.

В нашій студії Володимир Дерев’янко, який представляє громадську організацію «Свої люди», один з розробників місцевої програми допомоги переселенцям, та Сергій Чуб, переселенець, громадський активіст.

Наталя Соколенко: Вчора в цій студії ми говорили про те, що для вирішення житлової проблеми переселенців є і гроші, і земля, і допомога міжнародних організацій. Однак, бракує політичної волі. Ви згодні?

Володимир Дерев’янко: Действительно, не хватает политической воли. Еще в 2014-2015 году люди, которые предожили жителям захваченных территорий переехать на подконтрольную территорию, не совсем поняли, кого они пригласили и как они будут с ними заниматься.

С 2014-го года эта проблема в разной степени вышла на пик, так как это был пик переездов, с ней не справлялись наши управления социальной защиты. Представьте, что в наш город, где проживает 120 тысяч населения, заехало более 40 тысяч переселенцев. В 2015 году эта цифра достигла 50-ти тысяч. Люди продолжают ехать и сейчас. В Луганской области выехало из неподконтрольной территории около 293 тысячи людей — это статистика на декабрь 2016 года.

Мы, переселенцы, поняли, что нам надо объединится в общественную организацию, чтобы инициировать разработку программы для переселенцев. Дальше я как голова этой организации побывал на приеме у заместителя губернатора Лишик Ольги Петровны. Мои доводы о том, что нужно делать программу, она прослушала, но никакого алгоритма действий я с ее стороны не увидел.

Мы, переселенцы, поняли, что нам надо объединится в общественную организацию, чтобы инициировать разработку программы для переселенцев.

Наталя Соколенко: І тоді програму запропонували ви?

Володимир Дерев’янко: Тогда мы пошли к международным организациям со своим проектом, в частности мы обратились за помощью в фонд «Відродження». Там нам дали 50 тысяч гривен, с которых мы начали свою первую программу в городе Северодонецк «Учимся действовать вместе». В августе подключилась городская администрация, депутатский корпус и исполком.

Это первое действие, которое мы запустили. В конце сентября мы начали приглашать на семинары представителей ООН, они посмотрели, и мы загорелись идеей разработать региональную программу на Луганскую область.

Наталя Соколенко: Це регіональна програма підтримки вимушених переселенців?

Володимир Дерев’янко: Да, адаптация переселенцев по четырем направлениям: жилье, занятость, соцзащита и медицинская помощь.

Зайдите просто на е-data, там все видно – куда что перечисляется и какими суммами

Наталя Соколенко: Як цей документ прийняли в органах влади? Чи був він затверджений, профінансований?

Володимир Дерев’янко: Мы увидели, что эта программа никому не нужна, в частности и управлению соцзащиты в Луганской области Полищук Элеоноре Андреевне.

Дмитро Тузов: Але ж проблему потрібно вирішувати?

Володимир Дерев’янко: Правильно, для этого и создана военно-гражданская областная администрация, чтобы быстрее решались вопросы. Но получается, что она все только тормозит.

Мы разработали нашу программу вместе со всеми районными администрациями, то есть они разрабатывали ее под нашим руководством. И эта программа есть на местах. На сегодняшний день в нескольких районах она принята за основу, но проблема в том, что ее не приняли как региональную, так как она якобы разработана не по тем технологиям.

В ней детально расписано, сколько нужно выделить земли, для скольких людей и так далее.

Я – переселенец у меня жена и двое детей, один из которых грудной ребенок, за аренду мы платим несколько тысяч, за коммунальные – две тысячи, за что нам жить здесь?

Наталя Соколенко: Скільки потрібно грошей для реалізації цієї програми?

Володимир Дерев’янко: Где-то в районе 5-6 миллиардов гривен.

Дмитро Тузов: Що ви запропонували конкретно? Наприклад, як вирішувати проблему с житлом для переселенців?

Володимир Дерев’янко: Нам предлагали варианты сами районы. Они предлагали свои возможности — общежития, недострои, новостройки. В реализации этого проекта мы рассчитывали на при влечение инвестиционных денег на основе государственно-частного партнерства.

Дмитро Тузов: Інвестори готові вкладати гроші?

Володимир Дерев’янко: Сначала эту программу нужно принять за основу. Но областная администрация в лице Лишик и Полищук объявили, что это не такая программа, и начали разрабатывать свою по линии «ПРООН». В итоге в 2017-м году была утверждена программа на 800 миллионов гривен. Из них 150 — на жилье, 30 — на питание, 300 тысяч на помощь, то есть можно будет дать по одной тысяче гривен 300-м людям. Это не уровень областной региональной программы, это просто профанация работы.

Пойдите в городское управление социальной защиты, там очереди занимают за несколько суток, старики пенсионеры ночуют там, чтобы получить какие-то свидетельства для получения пенсии.

Наталя Соколенко: Чому саме така сума? Очевидно, згідно цієї програми відбудеться менше заходів, ніж ви пропонували.

Володимир Дерев’янко: Большая часть денег в этой программе идет на выплату помощи, но я так и не увидел, кому эта помощь будет выделяться. Единственно, что там четко прописано — это выделение денег на питание детей, то есть 3000 детей будут год питаться в школе бесплатно.

Все остальное в этой программе обезличено, нет конкретных дат исполнения, по жилью мы не понимаем вообще, что будет делаться. Сказано, что будут выделено 200 квартир переселенцам. Но там не указано, кто эти люди.

В нашей же программе были конкретно определены семьи.

Наталя Соколенко: Пане Сергію, з огляду на ситуацію, влада формально підійшла до цього питання. Що тепер далі будуть робити переселенці?

Сергей Чуб: Владимир немного мягко выразился по этой проблеме. Она не просто не решена, она саботирована и деньги разворованы. Разворовыванием занимаются местные власти — обладминистрация, городские и районные власти. Ведь деньги от международных доноров на решение проблем переселенцев поступают.

Дмитро Тузов: Чи є докази, що гроші розкрадені? І чи зверталися ви в правоохоронні органи?

Сергей Чуб: Даже в СБУ мы обращались, но реакции никакой, они делают все, чтобы ничего не делать.

Сейчас же это все прозрачно, заходите просто на е-data, там видно, что перечислены деньги управления капитального строительства обладминистрации на фирму-пустышку. Проверяется это все легко, здесь же все друг другу известны. При Гарбузе воровство достигло колоссальных размеров. Они никого не боясь, растаскивают тот миллиард, который остался от 2014-го года с оккупированных территорий.

500 тысяч они выделяют на ремонт детского садика МВД, который находится в Луганске. Обладминистрация выделяет Национальной полиции полмиллиона на ремонт непонятного детского сада, который имеет адрес Национальной полиции, а числится в Луганске.

Дмитро Тузов: А мы слышим, что деньги областного бюджета заморожены.

Сергей Чуб: Зайдите просто на е-data, там все видно — куда что перечисляется и какими суммами.

Был случай, когда после Дебальцевской операции, люди выезжали из города без ничего, потому что там бомбили и война была страшная. Они приезжали в Северодонецк, их регистрировали на адрес – улица Новикова, 15, это управление соцзащиты. Через несколько месяцев наша доблестная СБУ отчиталась, что раскрыла теневую схему о том, что зарегистрировано 7000 переселенцев на один адрес

Наталя Соколенко: Чи є якийсь альтернативний підхід для вирішення проблеми переселенців існує?

Сергей Чуб: Я участвовал в программе, которую разрабатывал Владимир, они провели довольно мощную работу во всех направлениях в масштабах области. Только на Северодонецк они предусматривали 3 миллиарда донорских денег. Но горсовет не принял эту программу.

Мы уже пошли локальными группами. Мы обращаемся к городскому голове с просьбой выделить нам участок под застройку хотя бы одного дома на 30 семей, а они продолжают писать нам отписки. Я — переселенец у меня жена и двое детей, один из которых грудной ребенок, за аренду мы платим несколько тысяч, за коммунальные — две тысячи, за что нам жить здесь?

На обладминистрацию я писал, на что Полищук мне пишет — программы нет. За что они получают там деньги в эти три года войны?

Наталя Соколенко: Яка допомога відчувається від двох профільних міністерств — Міністерства соціальної політики і Міністерства з питань тимчасово окупованих територій?

Сергей Чуб: За Министерство по вопросам временно оккупированных территорий ничего не могу сказать, потому что его нет, это министерство—фейк, скорее всего.

Касательно Министерства социальной политики — пойдите в городское управление социальной защиты, там очереди занимают за несколько суток, старики пенсионеры ночуют там, чтобы получить какие-то свидетельство для получения пенсии.

Был случай, когда после Дебальцевской операции, люди выезжали из города без ничего, потому что там бомбили и война была страшная. Они приезжали в Северодонецк, их регистрировали на адрес — улица Новикова, 15, это управление соцзащиты. Через несколько месяцев наша доблестная СБУ отчиталась, что раскрыла теневую схему о том, что зарегистрировано 7000 переселенцев на один адрес. Но они ж не указали, что это адрес социального управления.

Дмитро Тузов: Чи є у вас бачення того, шо робити далі?

Володимир Дерев’янко: Мы уже не пытаемся идти не пути строительства социального жилья, а хотим объединяться в кооперативы и под конкретные проекты пробовать привлекать деньги местных бюджетов, государственного бюджета, доноров.

Дмитро Тузов: Але все одно доведеться залучати місцеву владу, хоча б з виділенням земельної ділянки?

Володимир Дерев’янко: В нашей Северодонецкой программе принимал активное участие голова. На самом деле, есть понимание у чиновников, что надо делать. Просто ситуация в Северодонецке — это увольнение, восстановление не дает сейчас нам заниматься серьезно.