Якщо міська рада Сєвєродонецька не запрацює, я буду пропонувати президенту зробити в цьому місті ВЦА, — Гарбуз

Дмитро Тузов: Ви запропонували новий політологічний термін «політична дієта». Розшифруйте, що це означає?

Юрій Гарбуз: Год назад я предложил в области сделать «политическую диету», и практически все территории, кроме Северодонецка, эту идею приняли и все получилось. Учитывая, что Оппозиционный блок у нас практически во всех районах представляют районные советы, главы администраций — от разных партий, мэры тоже, то на протяжении последних двух лет была во всем блокада, в том числе и в финансировании.

Теперь после «политической диеты» для меня не играет роли, какая партия, главное — развитие региона. Мы должны работать только на благо этого. А, учитывая, что у нас идет война, сегодня это очень важно. Я ведь не могу разделять детей, рожденных на подконтрольной территории Украины или на неподконтрольной, потому что это тоже граждане Украины.

Любой конфликт всегда заканчивается, это просто вопрос времени.

Наталя Соколенко: Ви вже втомилися чекати?

Юрій Гарбуз: Если бы была моя воля, то я бы все это закрыл давно. Но, к сожалению, есть геополитика, которая играет большую роль.

Так как мы сейчас начинаем много проектов, я хотел бы обратится ко временно неподконтрольной территории. Я не хочу разговаривать с теми, кто держит оружие в руках, но хочу говорить с бабушками, дедушками, теми мамами, которые находятся в роддомах, с учителями, у которых мы когда-то учились. Потому что никакая высокая политика не решит без нас, быть забору или нет.

Сегодня через сетку рабицу ходим мы, завтра через нее будут ходить наши дети

Дмитро Тузов: Що ви хочете запропонувати цим людям?

Юрій Гарбуз: Это граждане Украины, они сюда приходят за пенсиями и социальными выплатами. Люди оказались в ситуации, когда многие родственные связи разорваны территориально. На данный момент мечта о том, что Путин заберет их себе развеялась, все четко поняли, что никто никого никуда не заберет.

Сегодня народ загнан в угол, они не нужны в России, и они отрезаны от Украины.

Я бы хотел говорить о будущем — это наши дети. Буквально год назад я был в Станице Луганской на КПВВ, где на жаре скопилось огромное количество народа, проходящего через пункт пропуска. Я представился и обратился к этим людям как с подконтрольной территории, так и с неподконтрольной. Я у них спросил, не устали ли они от того, что происходит и сказал, что сегодня через сетку рабицу ходим мы, завтра через нее будут ходить наши дети.

Я специально вел себя несколько агрессивно, вызывая у них реакцию, возможно, крика или истерии, чтобы можно было на эмоциях предложить новую дорожную карту понимания. К сожалению, я получил обратное. Опущены не только руки, но и глаза и души. Все просто опустили глаза и молчали. Народ загнан, тогда я понял, что время говорить так глубоко еще не наступило.

Сегодня, в виду той блокады, которая произошла на территории Донецкой и Луганской области, я чувствую, что время пришло.

Я хочу объявить акцию в школах, когда наши дети обратятся к детям с неподконтрольной территории. Они могут это сделать через видеообращение, они могут нарисовать рисунки и передать на ту сторону. Эта акция в рамках проекта «Луганщина у нас одна». И мне интересно, как отреагируют люди с той стороны, когда ученик обратится к своей учительнице с тем, что он хочет учиться и жить дома, есть своей ложкой и спать на своей кровати.

Я хочу объявить акцию в школах, когда наши дети обратятся к детям с неподконтрольной территории

Наталя Соколенко: Я так розумію, що у вас є канали інформації, по яких ви отримуєте багато даних про те, що відбувається на непідконтрольній території? Чи відбуваються там якісь зміни настроїв? Чи є там бажання слати малюнки своїм вчителям та однокласникам?

Юрій Гарбуз: Я могу только предполагать. Людей информационно загнали в угол, а за два года из любого человека можно сделать робота. Но я уверен, что у меня все получится с этими проектами.

Почему? Сегодня в Алчевске и Антраците огромное число людей останутся без работы и заработной платы. А эти деньги были в гривнах, это важный момент. Более того, они платили налоги на территорию области и Украины. Куда денется этот народ? Возможно, частично он разъедется по территории России и Украины. Тех, кто останется, будут загонять, чтобы они брали оружие. Но я не думаю, что тот, кто не взял его в 2014-м году, возьмет сейчас.

Сегодня как раз подошло то время понимания, но я хочу, чтобы это почувствовалось и здесь. Ведь переселенцев в том же Северодонецке принимали по-разному: одни прочувствовали всю боль и пустили себе в квартиру, другие, наоборот, подняли цену за оплату и решили заработать на ситуации.

Мне интересно, как отреагируют люди с той стороны, когда ученик обратится к своей учительнице с тем, что он хочет учиться и жить дома, есть своей ложкой и спать на своей кровати

Наталя Соколенко: В Криму росіяни побудували 20 тисяч квартир для своїх військових та ФСБшників, які перевозять в Крим свої сім’ї. Чи заселяють росіяни своїх громадян на Донбас?

Юрій Гарбуз: Таких процессов на временно неподконтрольных территориях нет. Сегодня уже спал ажиотаж 2015-го года, когда россияне покупали квартиры на Донбассе, считая, что скоро вся территория Украины будет под ними.

Сегодня там сложная ситуация, я знаю, что аграрный сектор серьезно загоняют, потому что зерно с неподконтрольных территорий не вывозится ни в Украину, ни в Россию. Сегодня поставили жесткие рамки, кому и сколько чего нужно сеять, аграрии облагаются сумасшедшими налогами, поэтому экономическая эффективность теряется. Почему я и говорю, что сегодня именно того время.

Дмитро Тузов: Для спілкування з громадянами на непідконтрольній території найкращий аргумент — це те, що ситуація з нашого боку поліпшується. Що зараз відбувається в області? Що з дорогами — чи відновлювати їх після того, як вони були розбиті важкою технікою, чи чекати, коли закінчиться війна?

Юрій Гарбуз: В прошлом году из области было выделено 265 миллионов гривен. У нас была договоренность с «Укравтодором» о том, что если мы выделяем 265 миллионов гривен, то государство выделяет миллиард. И мы четко просчитали, какое количество дорог мы сможем отремонтировать за эти деньги.

В прошлом году мы уже использовали 9 миллионов, потом работы были остановлены из-за погодных условий. В этом году мы будем работать со специалистами, которые знают, как стелить дороги по новым технологиям.

Что происходит на данный момент? Никакого миллиарда, естественно уже нет в связи с тем, что нет последнего транша МВФ, из денег которого должен был выделяться тот миллиард. Поэтому у нас есть 265 миллионов, пока мы будем использовать эти ресурсы. Единственно, что сейчас нужно будет пересмотреть карту, то есть использовать эти деньги в более необходимых местах.

Вопрос от зрителя Алексея: Город Северодонецк изменился в лучшую сторону, даже по сравнению с прошлым годом: появилось поквартальное освещение по городу, в детской юношеской спортивной школе отремонтировался специализированный зал борьбы, закуплены татами и форма, теперь это позволяет проводить чемпионаты Украины в Северодонецке. Но есть отрицательные моменты — социальная служба и правовая помощь. Ведь у нас в прокуратуре остались лица, которые работали при попередниках.

Если не заработает городской совет, я буду выходить к президенту с предложением, что, если идет блокада и это все грозит безопасности территории, сделать ВЦА в Северодонецке

Юрій Гарбуз: Почему я и говорю, что нужна «политическая диета», потому что каждая партия пытаются играть свою игру.

К сожалению, невозможно за один день махнуть шашкой и поменять всю систему. Но я не отказываю, мы будем заниматься тем, что будем доводить до логической точки работу правоохранительных органов.

Что касается социальных выплат, на территории области нет никаких задолженностей. Но есть проблема с кадрами, на сегодняшний день у нас 140 вакансий, так как зарплата маленькая, а нагрузка большая.

Я хочу отметить, что какие бы проблемы не поднимались в Северодонецке, популизм местных чиновников растет с невероятной скоростью.

Дмитро Тузов: Чи є механізми вплинути на це?

Юрій Гарбуз: Я собирал и одно течение, которое представляет городской совет, и второе. Предлагал свою помощь на сессиях, чтобы как-то двигаться дальше. Но пока мы видим только конфликты. У меня есть варианты того, как ломать эту систему, например, нужны перевыборы. Но если не заработает городской совет, я буду выходить к президенту с предложением, что, если идет блокада и это все грозит безопасности территории, сделать ВЦА в Северодонецке.

Из областного же бюджета мы в этом году выделили 150 миллионов, и до конца года мы планируем дать 200 квартир переселенцам

Наталя Соколенко: Що відбувається із заводом «Азот», який не працює, а той же самий час на території Луганської області продаються російські добрива? Чиє це рішення про зупинку заводу?

Юрій Гарбуз: Тот цех, который занимается производством селитры и удобрений, работает и сейчас. Может, это не полностью покрывает потребности территории, но тем не менее.

У нас была проблема по энергобезопасности завода, нужно было подвести резервные линии, чтобы в случае сбоя не произошло чрезвычайного происшествия. Это было сделано.

Я не буду брать политическую составляющую — чей это завод, для меня главное, чтобы люди работали, получали заработную плату. Как будет дальше, посмотрим, это уже не мой уровень управления.

Дмитро Тузов: Ми торкнулися питання, що місцева влада Сєвєродонецька практично заблокована. Ми спілкувалися з місцевими депутатами та мешканцями та вияснили, що йдеться про те, що обласний бюджет на створення умов і побудову житла для переселенців заморожений. Називається цифра в 200 мільйонів гривень. Чи будуть ці кошти розморожені?

Юрій Гарбуз: Я пока не понимаю, за какие вы деньги говорите. В городе есть бюджет развития, деньги из которого должны использоваться на постройку домой или покупку троллейбусов для города. Эти деньги не используются никак в виду политического популизма.

Из областного же бюджета мы в этом году выделили 150 миллионов, и до конца года мы планируем дать 200 квартир переселенцам.