Бывшие участники схем в МОЗе возмущаются: они теряют рынок, — О. Стефанишин

О том, как победить коррупцию в фармакологическом бизнесе говорим с исполнительным директором благотворительного фонда «Пациенты Украины».

Ирина Соломко: Александра Устинова написала в Facebook, что программа развития ООН закупила некоторые препараты для лечения туберкулеза в 9 раз дешевле, чем Министерство здравоохранения. Но в вашем материале сказано, что фармакологическая мафия, которая долгое время не позволяла допустить прозрачную закупку медикаментов международными организациями, сейчас возобновила свою деятельность. В чем это выражается?

Ольга Стефанишин: Напомню, что в государстве произошла реформа, согласно которой 4 млрд гривен будут использоваться прозрачно, эффективно и на благо пациентов.

Международная программа ООН действительно сэкономила около 3 млн долларов на закупке препаратов для лечения туберкулеза. Это означает, что в 9 раз больше пациентов получат необходимые медикаменты.

Это были первые официальные данные результатов закупок международных программ. Все, что происходило до этого в соцсетях — это истерика, которая основывалась на непроверенных данных.

Илона Довгань: Давайте пройдемся по самым распространенным мифам о госзакупках медикаментов, и вы скажете, что из них соответствует действительности, а что — нет. Например, говорят, что международные организации будут покупать некачественные препараты, которые зарегистрированы разве что в отсталых странах.

Ольга Стефанишин: Первый миф касается препарата «Иматиниб», который якобы противопоказан для детей. Говорят и о том, что известный коррупционер Борис Литовский завозит в Украину медицинские препараты, а, значит, они нам тоже не подходят. Еще один миф заключается в том, что завод, на котором производятся медицинские препараты, якобы находится в каком-то амбаре, а, значит, медикаменты, производимые там, некачественные по умолчанию.

Кстати, эти препараты еще даже не утверждали и не закупали. То есть в соцсети вылились промежуточные договоренности между МОЗом и «Crown Agents».

Дело в том, что «Иматиниб» — это генерик, а нас просят, в частности, представитель организации «Краб» Лариса Лавренюк, закупить оригинальный препарат, который стоит на 90 долларов дороже.

Только вот в инструкции к оригинальному препарату тоже написано, что его не рекомендуют использовать для детей до 2-х лет. Нужно понимать, что это тяжелые препараты и фармацевтические компании честно об этом пишут, таким образом снимая с себя ответственность.

На самом же деле «Иматиниб» используется в ряде европейских стран. Например, в Болгарии этот препарат закупается по детской программе.

Ирина Соломко: Тема замены оригинальных препараторов генериками обсуждалась в обществе уже давно в связи с тем, что это позволяет экономить на закупке медикаментов. Почему общественность опять предлагает закупать дорогие препараты?

Ольга Стефанишин: Речь идет о том, что некоторые фармацевтические компании могут вступать в сговор с врачами.

Мы прошли 3 круга ада. Сначала эти законы блокировались в Верховной Раде представителями фармацевтических компаний, потом они блокировались в МОЗе, потому что там вся система была заинтересована в получении взяток во время госзакупок лекарств и вакцин. Сейчас мы дошли до этапа, когда эти лекарства уже должны были приехать в Украину. Но что вышло в итоге? Бывшие участники схем в МОЗе возмущаются, потому что они теряют рынок, на который сейчас заходят европейские компании.

Кстати, некоторые международные организации боятся выходить на украинский рынок напрямую, но в то же время существует множество компаний, которые выходят на украинский рынок без посредников, например, та же программа развития ООН.

Илона Довгань: Вы говорили только о европейских препаратах, еще пишут об индийских медикаментах, которые якобы изготавливаются в ангарах.

Ольга Стефанишин: Глава сайта «Медконтроль» опубликовал пост о том, что организация «Crown Agents» собирается травить детей и закупать мел. Он приводит популистские и безосновательные аргументы. Например, он показывает фото ангара, который находится в индийском селе и в котором якобы производится этот препарат.

Когда мы навели зум в Google Maps, мы увидели большое, современное здание, которое находится в известном фармацевтическом «хабе».

Заметьте, я не утверждаю, что эти препараты качественные, я просто разбиваю сложившиеся о них мифы.

Сейчас «Crown Agents» и МОЗ проводят внутреннее расследование относительно качества препаратов «Винкристин», «Этопозид» и «Вистрексат».

Если они поймут, что поставщик подал неправдивые данные о медикаментах, они отклонят эти препараты.

Но я хочу подчеркнуть, что в условиях этого договора есть пункт, который предполагает лабораторное исследование каждой партии препаратов, которая приедет в Украину. То есть мало того, что все документы будут проверены на этапе тендера, так еще и каждая партия медикаментов будет проверяться отдельно.

Ирина Соломко: Может попробовать разрешить этот вопрос через суд или привлечь Антимонопольный комитет? Поскольку это приносит ущерб деловой репутации международных организаций.

Ольга Стефанишин: Да, например, организация, которая объединяет индийских производителей медикаментов обеспокоилась этим вопросом и написала письмо о том, что эти предположения являются манипулятивными, неправдивыми и угрожающими репутации компании. Если мы сейчас отсеем все препараты, которые производятся в Индии, тем более под таким популистским предлогом, мы потеряем очень большую часть бюджета.

В 2000-м году средний курс лечения одного ВИЧ-позитивного человека стоил около 10 тыс. долларов. Представляете нагрузку на бюджет, если нужно было пролечить 60 000 ВИЧ-позитивных?

Тогда представители пациентских организаций поехали в Индию и просто умоляли производителей зарегистрировать генерические препараты в Украине для того, чтобы снизить нагрузку на бюджет и пролечить больше людей. В результате действий пациентстких организаций и Глобального фонда для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией, который начал закупать генерические препараты, сейчас годовой курс лечения стоит 250 долларов.

Илона Довгань: У вас есть какие-то доказательства того, что те люди, о которых вы говорите, заинтересованы в лоббизме своих партнеров?

Ольга Стефанишин: Да, они очень давно публикуют на своем сайте взбросы против международных закупок.

Приведу пример: в госбюджете есть статья о закупке маммографов отечественного производства, эти маммографы когда-то были пролоббированы членами бюджетного комитета. По мнению «Медконтроля», в этом виноваты международные организации, потому что теперь они закупят только препараты национального производителя, а опротестовать их работу будет никак нельзя.

В данный момент мы имеем дело с использование пациентских организаций для того, чтобы раздуть очередной скандал о том, что организация «Crown Agents» закупаем мел для украинских пациентов.

Благодаря аналитике Центра противодействия коррупции мы поняли, что Игорь Щедрин связан дружескими отношениями с Дмитрием Подтуркиным, бывшим советником Раисы Богатыревой. Наверняка в то время у них завязались определенные контакты и теперь Дмитрий Подтуркин имеет какие-то связи с поставщиками медикаментов. Это наше понимание ситуации.

Кроме того, Подтуркин был ключевым человеком в МОЗе, и после того, как он руководил тендерными процессами в Министерстве здравоохранения, сайт СБУ вывесил статистику, согласно которой, в то время было украдено 150 млн долларов.

Из чего мы делаем вывод, что, наверное, эти люди как-то связаны с коррупционными схемами.

Другого объяснения того, что эта организация откровенно заваливает идею международных закупок, дискредитируя ее в каждой свой статье, мы не находим, а то, как «Медконтроль» подает информацию, свидетельствует о том, что их задача заключается не в том, чтобы решить проблему, а в том, чтобы ее обострить и завалить это дело.

Ирина Соломко: Какие действия можно предпринять в сложившейся ситуации?

Ольга Стефанишин: Все пациентские организации должны объединиться и прилагать общие усилия. Кроме того, у нас очень большая проблема с регистрацией медицинских препаратов и проверкой их качества. Государственный экспертный центр, Государственная лекарственная служба, Министерство здравоохранения — это те три органа, которые разрешили быть этим препаратам в нашей стране, поэтому давайте не будем предъявлять претензии к международным организациям, давайте посмотрим на регистрационные процессы в Украине.