Целью расследования было сделать виновным рядового техника, — адвокат об отравлении детей в харьковском аквапарке

С нами на связи из Харькова Олег Головков, адвокат семей потерпевших. Также – Татьяна Масляк, мама Элины (10 лет) и Зинаида Антонюк из Луганска, мама двух девочек – Кристины (15 лет) и Полины (8 лет).

Михаил Кукин: Олег, напомните нам историю. Что было дальше после того, как резонанс с отравлением утих?

Олег Головков: 9-10 марта 2017-го года произошло массовое отравление всех посетителей аквапарка «Джунгли», в том числе и детей. За медицинской помощью обратилось около 20 детей, это те, кто был госпитализирован именно в реанимацию.
После этого кто-то обратился в полицию, кто-то нет, ведь полиция позиционировала ситуацию так, что, если вы хотите подавать заявление, то вы должны остаться в Харькове на день-два-три. А здесь стоит отметить, что в основном посетители аквапарка «Джунгли» были из Луганска и пригородов Луганска, то есть из неподконтрольных территорий.

На сегодняшний день уже есть документы, которые подтверждают, что содержание хлора в воде превышало предельно допустимую норму в 25 раз. Как это произошло? Дело в том, что аквапарк «Джунгли» почти не потребляет воды. То есть вода практически не обновляется. Также у них нет систем очистки воды, там идет процесс физической очистки и химической очистки при помощи хлора. То есть вода хлорируется максимальными дозами. И в одну из таких очисток получилось так, что вода попала в парк с максимальными дозами хлора.

Персонал аквапарка принял позицию невмешательства и отказался оказывать какую-либо помощь. После того, когда дети попали в реанимацию, каких-либо попыток компенсировать ущерб, принесенный людям, аквапарк не предпринял.

Вместо этого был наложен арест на эксплуатацию бассейнов Харьковской районной прокуратурой, а через три дня в суде этот арест был снят, причем прокуратура не возражала против снятия ареста. А в каких случаях прокуратура становится настолько лояльной, мы знаем.

Были проведены проверки, которые показали, что все чистенько, все убрано, хлора нет и все хорошо. По этому событию было возбуждено уголовное дело, которое закончилось тем, что к уголовной ответственности сейчас привлекается техник аквапарка. Причем прокуратура не пишет, что именно сделал этот техник, вследствие чего произошло отравление.

То есть мы видим импотенцию правоохранительной системы, отсутствие судебной системы, а страна погружается в вязкое ощущение коррупции. Когда не работают суды и правоохранители, вся система государства приходит в негодность.

Мы видим импотенцию правоохранительной системы, отсутствие судебной системы, а страна погружается в вязкое ощущение коррупции. Когда не работает суды и правоохранители, вся система государства приходит в негодность. 

Михаил Кукин: Я вчера полдня провел в общении с харьковской прокуратурой и харьковской милицией, и, к сожалению, никакого комментария на этот счет ни от тех, ни от других не получил. Мне было сказано, что ответ на мой устный запрос, возможно, будет на следующей неделе.

Олег Головков: На сегодняшний день слушается уголовное дело в отношение техника, господина Мищенко, которого обвиняют в том, что он отравил детей в аквапарке. И это обвинение поддерживает сотрудник прокуратуры, который в курсе этого дела. Поэтому говорить от том, что ни не могут дать информацию, – это попытка уйти от ответа, не более.

Михаил Кукин: Татьяна, как вы решились пытаться добиться справедливости?

Татьяна Масляк: Мы ехали 20 минут карете скорой помощи с мигалками, минуя светофоры, а потом всю ночь простояли под реанимацией, не зная, какое состояние у детей. В данном случае я думаю, решились бы все, потому что это было очень страшно.

Михаил Кукин: У нас такая ментальность, что люди уверены, что все равно ничего не добьются. В этом, боюсь, и залог массового беззакония.

Татьяна Масляк: Возможно, своим примером мы покажем, что можно что-то поменять и чего-то добиться.

Михаил Кукин: Зинаида, нам Олег рассказал, что многие люди приезжают из неподконтрольных территорий, чтобы попасть в этот аквапарк. Это действительно так?

Зинаида Антонюк: Да, у нас есть люди, которые стараются куда-то выехать с детьми, дать им возможность увидеть развлечения, которых в данный момент нет в Луганске.
Но именно мы на тот момент жили в Харькове, а сейчас вернулись в Луганск, потому что очень тяжело жить в городе и снимать жилье.
Мы не просто так собирались пойти в аквапарк, мы собирались туда пойти полгода. И когда в конце концов решились, то получилось, что мы собственных детей отвезли в реанимацию.

Михаил Кукин: Как вы считаете, в этом деле тупиковая ситуация?

Олег Головков: Прокуратура хотела отслушать это дело очень быстро. Взять техника, за один день осудить, и все были бы счастливы, потому что наказание в этом уголовном процессе довольно минимально – он может отделаться обычным штрафом, который легко покроет. Но наше появление в процессе, когда я зашел и подал иски по шести детям, изменило все, потому что, кроме всего прочего, мы потребовали рассмотрения и гражданских исков. То есть со стороны потерпевших мы требуем допросить целый ряд лиц. На сегодняшний день мы заявили о допросе четырех учредителей компании, тех частных предпринимателей, через которых там оформляются деньги. А там интересная система ухода от налогообложения тем, что там работает одновременно 3-4 частных предпринимателя, и компания, которая там находится, просто арендует бассейны и не более.

Там вообще огромное количество вопросов, в том числе и вопрос, связанный с тем, что органы госконтроля туда несколько раз не допускались для контроля качества воды в бассейне. А по нашим санитарным нормам вода в бассейне должны соответствовать питьевой воде, тем более в детском бассейне. Так вот, превышение хлора в 25 раз – не ситуативно, это бывает системно, по моему субъективному мнению.

Когда долго ожидаемый праздник для ребенка превращается в кошмар реанимации, для любого ребенка это – шок и стресс. И у него возникает несколько фобий: фобия воды, фобия массовых мероприятий, фобия бассейна

Михаил Кукин: Насколько были взяты во внимание медицинские свидетельства? И были ли какие-то последствия отравления?

Зинаида Антонюк: Да, есть осложнения, которые переходят уже в хроническую форму.

Михаил Кукин: Насколько суд принимает это во внимание?

Олег Головков: Прокуратура произвела подмену понятий. Дело в том, что у нас есть такое понятие как телесные повреждения, которые бывают трех видов: легкие, средние и тяжкие. С учетом вида отравления, было получено медицинское заключение о том, что отравление острое, по тяжести оно является средним, но при этом это отравление является легким телесным повреждением. И сейчас прокуратура радостно заявляет, что у вас всего-навсего легкие телесные повреждения. И это очень нравится самому аквапарку.

При этом абсолютно не берутся во внимание несколько аспектов. Первый – подобное отравление создает проблемы лор. Я по этому поводу консультировался с медиками, и мы будем привлекать их к судебному процессу. Во-вторых, у нас есть проблема детских неврозов, которые могут вылезти в любой момент. Когда долго ожидаемый праздник для ребенка превращается в кошмар реанимации, для любого ребенка это – шок и стресс. У него на этом фоне возникает несколько фобий: фобия воды, фобия массовых мероприятий, фобия бассейна. Это то, что мне говорят психиатры.

Михаил Кукин: Пока суда не рассматривал этих свидетельств?

Олег Головков: Верно, суд у нас фактически только начался.

Михаил Кукин: Но уже есть ощущение, что его пытаются спустить на тормозах?

Олег Головков: Да, само досудебное расследование было построено на том, чтобы изобличить одного виновника – техника. Не была проведена даже химическая экспертиза воды, которая следствием была изъята из бассейна. Также не были допрошены сотрудники аквапарка, не установлено качество системы фильтрации. Обвинили техника, который признал свою вину, и дело передали в суд.