Реакция украинцев на войну стала похожей на реакцию россиян – они «знают лучше», - журналист

13 апреля было объявлено о начале Антитеррористической операции.

17 апреля 2014-ого года прошел предпоследний массовый проукраинский митинг в Донецке, последняя попытка была 28 апреля, но этот митинг был жестко разогнан пророссийскими активистами.

Каждая подобная дата заставляется задуматься, кто виноват и что делать. Об этом и поговорим с журналистом и переселенцем Александром Михайленко. Неделю назад он был в Донецке.

Александр Михайленко: Когда объявляли АТО, официальный Киев поставил ультиматум боевикам, чтобы они освободили все захваченные административные здания в течение 48 часов. Но по прошествии 48 часов никаких действий со стороны власти не последовало. То есть таким образом власть дала понять, что можно делать, все, что хочется, и никаких ответных действий не будет. Также и населению, которое ждало шагов со стороны украинской власти, дали понять, что вы предоставлены сами себе. Поэтому каждый житель этой территории для себя принимал решение, на чьей он стороне и как действовать.

Сейчас иногда мы читаем странные месседжи, что в слабости государственных органов виноваты гражданские люди, они якобы должны были взять вилы, откопать какие-то пулеметы и начать какую-то освободительную войну, борясь с вооруженными боевиками. Мне сложно представить себе, что происходит в голове у людей, которые так думают.

У них в голове уже есть устоявшаяся картинка, и когда они просят рассказать что-то, они от меня ждут, что я буду подтверждать своими ответами ту картинку, которая существует в их голове

Михаил Кукин: Мне кажется, что вся страна и районы, далекие от Донбасса, уже настолько устали от войны, что снижаются радикальные настроения – люди уже не рубят шашкой, ни не считают огульно, что там – черти, а здесь – ангелы.

 Александр Михайленко: Я бы хотел поделиться своими впечатлениями, как человек, который выехал из Донецка. Я выехал в июле 2014-го года и поехал сразу на западную Украину. Я очень четко помню, что, когда люди узнавали, что я только приехал из Донецка, мне задавали один и тот же вопрос: «Расскажите, что на самом деле происходит». Меня это удивляло, поэтому я иронически спрашивал, смотрят ли они телевизор, где все рассказывается о войне. На что мне отвечали, что телевизор – это одно, а из первых уст – совершенно другое. Меня это радовало, потому что во время дискуссий с россиянами, которые никогда не были на Донбассе, становится четко понятно, что они считают, что знают лучше меня, что же там происходит на самом деле. Поэтому наши жители с западной Украины создавали приятный контраст – они сначала слушали, а затем уже задавали какие-то вопросы или возражали.  

Но я хочу сказать, что за четыре года эта тенденция стала совершенно противоположной: реакция тех людей на западной Украине, с которыми мне лично приходится время от времени общаться, стала похожа на ту реакцию россиян, когда они, не будучи на оккупированных территориях, «знают лучше», что там происходит. У них в голове уже есть устоявшаяся картинка, и когда они просят рассказать что-то, они от меня ждут, что я буду подтверждать своими ответами ту картинку, которая существует в их голове.  Мне это не очень нравится и вызывает какую-то тревогу.

Полную версию разговора можно прослушать в прикрепленном аудиофайле.