Ситуацию в стране изменит украинская «Солидарность», — Николай Волынко

Андрей Куликов: Несколько дней назад Николай Волынко в Киеве дал довольно известное мне издание «По-горняцки», но оно существенно отличалось тем, что уже зарегистрировано как газета. Почему это для вас так важно?

Николай Волынко: Это очень важно для всех, может скажу громко, патриотов и граждан Украины. Еще до начала войны мы выпускали информационный бюллетень «По-горняцки». К сожалению, когда в каждый шахтерский город мы отправляли газеты, к нам тогда не прислушались. А мы предупреждали, что будет война. А выпустили мы больше миллиона экземпляров бюллетеня. Разовый тираж — 30 000 экземпляров, в основном идут в прифронтовую зону и на оккупированную территорию.

Недавно отзвонились ребята с той стороны и говорят: «Зашла бабушка, говорит газетка свежая есть?» — «Да, берите». Она берет один экземпляр. Ей говорят, чтобы брала больше. Она говорит: «Тут написано: прочитал сам — дай прочитать другому. И я даю. Затрепанная, но она ко мне возвращается. Может она кому-то больше понадобится».

Андрей Куликов: Газета не существует сама по себе, может, есть цель организовать что-то большее?

Николай Волынко: Это уже витает в воздухе. Многие говорят, что надо создавать горизонталь. Вертикаль власти работает только на себя.

И пришлось вернуться к истории. 1980 год — забастовка портовиков Гданьска. Они создали независимый профсоюз и добивались своих прав. Тогда собралась интеллигенция, рабочие, партии, священники и приняли решение объединиться вокруг профсоюза, поставили цель — изменение коммунистического строя. И создали горизонталь.

А наша цель — заставить вертикаль работать на государство и народ. Я уже провел много встреч с ветеранами АТО, интеллигенцией в разных городах. Желание есть.

Анастасия Багалика: Вы контролируете ситуацию в отрасли на неподконтрольных территориях?

Николай Волынко: Еще до начала войны мы объясняли шахтерам, что в Ростовской области шахты закрыты, там нет «регрессов» — оплаты за инвалидность, отсутствует бытовой уголь. Нам не верили. Но сейчас они чувствуют это на себе. Если до войны человек на средней шахте получал от 8000 до 12000 гривен, сейчас — 8000 рублей.

Свой профсоюз мы переименовали — Независимый профсоюз горняков Донбасса «Солидарность». В уставе у нас все, кто хочет строить новую страну и жить для Украины.

Андрей Куликов: Для многих слово «солидарность» звучит героически, но некоторые помнят и названии партии Порошенко «Солидарность».

Николай Волынко: Мы делаем свое дело. Наши люди и на этой, и на той стороне, глядя на то, что творится на верхах, говорят, что опускаются руки. Я говорю: нам свое делать, делаем все вопреки всему.

Андрей Куликов: Какие сейчас у вас отношения с Независимым профсоюзом горняков Украины и с горняками Днепровского и Волынского бассейнов?

Николай Волынко: Нормальные отношения. Мы тоже за то, чтобы было достаточное финансирования отрасли, чтобы была своевременная выплата заработной платы.

Если ты нормально работаешь, люди к тебе придут.

Андрей Куликов: Как появилась «По-горняцки»?

Николай Волынко: Мы в 90-х годах выпускали газету «Слово и дело». Мы доказывали, что наши дела не расходятся со словами. Выпускали с трудом, но выпускали. В 90-е мы доказали, что можем постоять за себя и за Украину.

Анастасия Багалика: Почему не получилось постоять в 2014 году?

Николай Волынко: Этот вопрос надо задавать лидерам на местах, к которым я обращался, чтобы вывести людей, разобраться с «туристами» и не допустить бойни. К большому сожалению, ко мне не прислушались. Когда началась война, мы обращались к депутатам, что надо принимать закон о лишении гражданства за сепаратизм. Но нашлись умники, которые начали мне говорить, что это нарушение прав человека. Я и сейчас отвечаю: «А в чем вина моих внуков и семьи, разбросанной по Украине?»

14 октября показало нашу слабость и разобщенность. Сколько шло разных колон — «Азов», «Свобода».

Анастасия Багалика: Может это и хорошо?

Николай Волынко: Это бы было хорошо, если бы был единый центр. А они не могут объединиться.  Я не хочу, чтобы в Украине повторился 1919 год. Если мы разобщены, мы можем проиграть.