Такой активности в довоенном Славянске нельзя было даже представить, — «Сильні громади»

Александра Романцова, координатор проектов мониторинга нарушений прав человека на востоке Украины и в Крыму «Центра Гражданских Свобод», и Денис Бегунов, правозащитник из Славянска, рассказывают об итогах Национальной правозащитной НЕконференции.

Михаил Кукин: Почему все-таки «НЕконференция»?

Александра Романцова: Это разновидность форума. НЕконференция, потому что мы отказались от длительных панелей, когда очень умные, профессиональные и, как правило, работающие в государственных или международных структурах люди что-то вещают толпе народа, которая иногда просто занимается своими делами. Мы решили, что это не очень нам подходит.

Мы понимаем, что нам необходима коммуникация, потому что, когда эти люди собираются, они договариваются о важных вещах. В то же время мы хотели, чтобы это общение имело совершенно конкретные цели, очень узкую конкретную специфику. Поэтому в нашей теме поднимались вопросы от того, каким образом Россию заставить отдать людей, которые входят в компанию «Let My People Go», до мониторинга судов и того, что происходит в судебной реформе, каким образом полиции дать возможность выполнять обязанности по защите прав человека, каким образом мониторить работу СБУ, как поддержать на международном уровне коммуникацию с людьми, которые находятся в Крыму и каким образом повлиять на международный приговор по поводу Донбасса. У нас была очень конкретные задачи.

Мы специально делали полуторачасовые мастерские. У людей, которые собрались, кроме профессионального модератора, было несколько экспертов, но все они находились на одном уровне. Это был диалог, любой человек мог рассказать о том, что видит правильным в данной теме, и ответить на вопрос: «Что нужно делать?»

Как об этом говорить и какие есть проблемы, можно говорить бесконечно, а вот что нужно делать — это самое важное.

Михаил Кукин: Исходя из моего личного опыта участия в конференции, мне не хватало в дискуссии представителей власти, потому что у меня сложилось впечатление, что это собрались правозащитники, которые просто между собой говорят о своих проблемах и проблемах своих подзащитных, но этого никто не слышит. На мастерской, которая обсуждала, какие обязанности должно выполнять государство по отношению к людям, находящимся на неподконтрольной территории, был только Богдан Крикливенко, представитель Омбудсмена. Его можно отнести к государственным структурам, но что у нас сейчас зависит от омбудсменов.   

Александра Романцова: Мы все три недели посвятили тому, чтобы приглашать тех представителей власти, которые разбираются в теме. Как раз сегодня была одна из панелей, мастерская по международным переговорам по Донбассу, туда пришло, например, два депутата Верховной Рады, Надежда Савченко и Ганна Гопко, то есть люди, которые непосредственно работают с этой темой.

Просто есть люди, которые идут на контакт, не боятся общественности, а есть такие темы, на которые государство, на наш взгляд, не имея ответов, боится сесть в лужу. Чаще всего они нам отвечают по конкретным темам, но публично прийти — это для них проблема. То есть никто не хочет брать на себя ответственность.

Из организационных вопросов для нас это приоритет на следующий год, чтобы приучить к диалогу власть.

Михаил Кукин: Денис, удается ли вам в Славянске организовать этот диалог с городскими властями на местах?

Денис Бегунов: На самом деле ситуация, которая была до войны, и та, которая есть сейчас — это колоссальная разница в положительную сторону. Потому что раньше невозможно было представить, чтобы общественные организации вместе с политическими партиями, в городском совете Славянска проводили какие-то совместные мероприятия. Обычно, какие-либо мероприятия были абсолютно провластными и монопольными. Сейчас ситуация переговоров и коммуникации между мэром, фракциями городского совета и общественными организациями уже является нормальной.

Может быть это часто проходит неуклюже, но главное, что есть огромная активность, люди стараются и пытаются на что-то как-то влиять. Когда появляются первые успехи, мы можем говорить, что это прецеденты. И когда кто-то говорит, о том, что бесполезно что-то делать, мы сразу говорим, что есть прецеденты, и этим нужно заниматься.    

Михаил Кукин: У нас есть и другие прецеденты, когда в Верховную Раду проходят общественные активисты или журналисты и через год-другой и они становятся частью системы. Нет опасности, что какие-то особо активные активисты, которые попадут в эту систему, также превратятся в ее часть, а система взаимодействия общественности с властью все равно работать не будет?  

Денис Бегунов: Поэтому мы и не идем во власть. Сейчас стоит задача сформировать институционально состоятельные, четко понимающие свою миссию общественные организации, которые могли бы иметь какое-то кадровое обеспечение. Мы ставим перед собой задачу, чтобы такие люди появились, познакомились с друг другом и создавали какие-то более субъектные структуры, которые были бы влиятельными. И, в принципе, так и происходит. С этими маленькими группами считаются, и возникают первые зачатки диалога.

Михаил Кукин: Какие проблемы вы решаете: это проблемы городской среды, благоустройства или политические вопросы?

Денис Бегунов: Проблемы решаются абсолютно разные. Вот недавно у нас в Славянске состоялся Круглый стол по инициативе одной из общественной организации «Право на життя», где были вынесены проблемы переселенцев, были представители местной власти, которые вынуждены принимать во внимание те проблемы, которые озвучиваются и решать их.

Если раньше, в 2014 году, переселенцы абсолютно не понимали, какими формами и методами они могут работать, то сейчас, благодаря и нашим, и международным организациям, они понимают, каким образом можно влиять на власть. 

Татьяна Трощинская: Какие механизмы появились у вас как у общественных организаций, и почему власть сейчас слышит, а тогда не слышала, что поменялось?

Денис Бегунов: Все в комплексе. Но самая главная составляющая это то, что поменялись люди, общество, мышление. В поствоенных городах Славянске, Краматорске, поменялась та пассионарность, которая возникла после войны, она стала двигателем значительной части изменений, потому что люди в какой-то момент поняли, что нужно менять эту ситуацию.

Сейчас общественная активность в Славянске, Краматорске очень большая, и формы этой работы абсолютно разные, начиная от того, что появляются какие-то инстуциональные изменения, которые проходят на уровне центральных органов исполнительной власти — та же возможность следить за тем, куда тратятся деньги налогоплательщиков на местном уровне, написание аналитических статей, блогов. Это все развивается и постепенно идет тенденция к увеличению этой активности.

Если раньше, сразу после освобождения города, были митинги, какие-то публичные акции, и дальше это не находило какой-то активности, то сейчас люди начинают коммуницировать с депутатами, пытаться с ними взаимодействовать в решении каких-то вопросов.

Михаил Кукин: Насколько это отражается на настроении самих горожан?

Денис Бегунов: Если до 2014 года у нас весь общественно-политический бомонд был абсолютно пророссийским, то сейчас мы имеем ситуацию, когда силовые структуры недополитизированные, на них могут оказывать влияние разные политические силы, но не одна. Это плюс, который дает возможность общественным движениям тоже лавировать в этой ситуации.

Если говорить о полиции, то это вообще отдельная тема. Патрульная полиция — это абсолютно новая институция, о которой говорят либо хорошо, либо ничего. Говоря о патрульной полиции Славянска и Краматорска, я бы сказал, что существует некоторая неопытность у патрульных полицейских, и это вызывает у граждан оправданные нарекания, но я вижу, что они реально стараются, потому что мы за ними внимательно наблюдаем.

Александра Романцова: В любой системе должна быть система мониторинга и самоочистки. Систему можно изменить, если есть критическая масса более 30%. Это исследование, которое мы проводили во многих сферах.

Михаил Кукин: Эксперты, которые были и у вас на конференции, говорили о том, что реформа МВД практически провалена.  

Александра Романцова: Нужно работать дальше. Всегда есть варианты, что делать, поэтому мы придумываем форматы, которых никто не ожидает.

И если действительно иметь возможность и социальный капитал, иметь людей, которые могут рассказать хотя бы о том, что случилось в том же маленьком Славянске, тогда ты веришь в то, что это возможно, и это действительно становится возможно.

Михаил Кукин: Но есть глобальные проблемы. Если опять же говорить о той панели, на которой мы с Денисом вчера были, была интересная дискуссия, но я практически не вижу никакой реальной пользы от нее, потому что мы говорили о глобальных вещах, которые должно решать государство.

Татьяна Трощинская: Куда с вашими наработками теперь нужно обратиться?

Александра Романцова: Все эти наработки были презентованы, и мы берем их в работу. Платформа «Правозахисний порядок денний» в дальнейшем будет еще их дорабатывать, потому что многие из них действительно были слишком общие. То есть для нас это задание на следующий год. Мы знаем, зачем мы это делаем. 

Михаил Кукин: Всего было 16 панелей. Хоть одна с конкретным результатом закончилась?

Александра Романцова: Да, и достаточно много. У нас есть сильные рекомендации, например, по Крыму, по взаимодействию и поддержанию международных связей. Денис сегодня также презентовал изменения по СБУ. Если даже хотя бы одна третья тех рекомендаций будет выполнена, это существенно изменит систему.