В Украине некоторые до сих пор считают, что «быть лесбиянкой — точно грех» — активистка

На связи со студией Громадського радио — общественная активистка Анна Шарыгина.

Виктория Ермолаева: Насколько в нашей стране люди уже готовы поддерживать такие движения и такие дни? Почему в этом контексте мы говорим о двойной дискриминации?

Анна Шарыгина: Я бы хотела переформулировать вопрос и спросить у общества, сколько лесбиянкам еще ждать этой готовности? Лесбиянки — это часть прошлого, современного и будущего украинского общества. И я думаю, что тут есть вопрос также и к лесбиянкам — насколько они готовы быть видимыми?

О двойной дискриминации уместно говорить потому, что лесбиянки — это женщины, подверженные дискриминации по признаку пола. В то же время, как гомосексуальные женщины, лесбиянки сталкиваются с той двойной дискриминацией, о которой вы сказали.

Татьяна Курманова: Мне кажется, в последнее время стало модно поддерживать трансгендеров. Когда был День видимости трансгендеров, в соцсетях появилось много постов о солидарности. А вот 26 апреля прошло как-то незаметно.

Анна Шарыгина: Наверное, не стоит говорить о том, кого круче поддерживает общество или кому хуже жить в украинском обществе. Это такая логическая ловушка. Когда мы говорим о том, кому хуже, а кому лучше, у нас получается иерархия «плохости». Если мы подвержены дискриминации, то хотя бы в этом не нужно создавать иерархию.

Что касается Дня видимости лесбиянок, в международном информационном пространстве про этот день тоже не особо говорят.

Я думаю, что в этот день лесбиянки нуждаются в поддержке не только со стороны лесбийского сообщества, но и в поддержке общества, чтобы проблемы становились более четкими, и мы могли прийти к их решению.

Татьяна Курманова: У нас к этому еще как-то снисходительно относятся, мол проблемы лесбиянок несерьезные и о них, может быть, даже не стоит говорить. Почему говорить — стоит?

Анна Шарыгина: Коллеги из правозащитных групп приводят такой пример: когда мы начинаем говорить о проблемах смертельно больных детей, общество говорит: «Ой, а зачем о них заботиться, они же все равно умирают?»

Мне кажется, вопрос о том, почему стоит говорить о проблемах, вообще не должен возникать. Есть определенная группа людей. Эти люди являются членами общества. И если они говорят о том, что у них есть проблема, я думаю, что общество не должно тратить усилия на то, чтобы обсуждать, является ли это проблемой. Давайте поговорим о том, как решать эту проблему.

А стоит об этом говорить на том основании, что общество без проблем членов этого общества гораздо прекраснее, чем общество с проблемами.

Специфические проблемы, которые касаются гомосексуальных и бисексуальных женщин, существуют, и они отличаются от проблем гетеросексуальных женщин или гомосексуальных мужчин. И про это нужно говорить тоже.

Виктория Ермолаева: По вашему мнению, сами лесбиянки готовы быть открытыми?

Анна Шарыгина: Некоторые лесбиянки даже с осуждением относятся к моей деятельности. Логика следующая: они говорят, что как только люди узнают о том, что лесбиянки существуют, и это женщины, которые живут вместе, строят семью и общий быт, люди начинают различать таких женщин в толпе, и у них возникают дополнительные проблемы. Таким образом, ненависть людей, направленная на неких абстрактных лесбиянок, теперь направляется на женщин, которых узнают по тем или иным признакам. Некоторые люди считают, что если бы в Украине было меньше ЛГБТ-активизма, то ЛГБТ-людям жилось бы легче.

Например, две женщины разошлись со своими мужьями. У них есть по одному ребенку, и они решили быть вместе. Они живут в одном доме в каком-то селе. И люди вокруг как будто их не замечают. Может быть, как-то судачат. Может быть, нет. И тут эти люди слышат нашу с вами передачу, и думают: «Оказывается, это лесбиянки». Учитывая отголоски нашего прошлого, лесбиянки — это в лучшем случае болезнь, может, преступление, и точно грех. На этом основании к женщинам начинают относиться более агрессивно. Конечно, это будет для них проблемой. Вопрос в том, повод ли это прекращать активизм? Но понять этих женщин можно.