Военные городки ядерной державы Северной Кореи – это соломенные крыши и глиняные стены, — Бочкала

Своими впечатлениями от увиденного он поделился с Громадським радио. В будущем же он планирует сделать документальный фильм по тем видеозаписям, которые удалось вывезти из этой закрытой страны.

Валентина Троян: Когда появилось желание поехать? И этот визит был больше туристическим или журналистским?

Роман Бочкала: Желание поехать было давно. С приходом к власти Ким Чен Ына, «великого маршала», как его все называют, внешняя политика Северной Кореи стала более агрессивной, и эта страна оказалась в эпицентре международной политики. С тех пор мне еще больше захотелось туда попасть.

Ни для кого не секрет, что Северная Корея — это самое закрытое в мире государство. Это действительно так и есть, я могу это подтвердить. Для меня журналистика — это некий образ жизни, мой способ существования, поэтому, естественно, отправляясь в такие края, я хочу что-то снять. Поэтому, просто праздным туристическим образом посетить Северную Корею мне не хотелось.

Валентина Троян: Но все же вы ездили туда не как журналист?

Роман Бочкала: Да, пришлось идти на ухищрения и уловки. Может, это не совсем честно, но это дает возможность увидеть не только глянец, который показывают журналистам. Я общался с журналистами, которые там бывали, и их вообще за пределы Пхеньяна никуда не пускали. А мне удалось побывать и в глубинке, и в селе, и в городе, где расположена военно-морская база, и на границе с Южной Кореей.

В Северной Корее до сих пашут на волах

Валентина Троян: Если сравнивать туристические маршруты для журналистов и для обычных туристов — какие они?

Роман Бочкала: Маршрут примерно один и тот же для туристов и журналистов. Просто туристам показывают больше жизни, а журналистам показывают больше достижений, прославляющих Северную Корею. Если бы я ехал как журналист, меня бы целыми днями возили по каким-то заводам, производствам, повезли бы в Центральный комитет партии. Но объединяло бы их то, что нам показывали бы самые лучшие места.

Но в любом случае, выезжая за пределы Пхеньяна, который не просто столица, а отдельная административная зона, и даже жителям Кореи, которые там не проживают, чтобы попасть в этот город, нужно писать отдельную заявку и просить для этого разрешение, я убедился, что Пхеньян – для пхеньянцев, а Северная Корея – для северных корейцев. Там совсем другая жизнь, она на порядок проще, там до сих пор пашут на волах, руками собирают рис.

Валентина Троян: И вы общались с людьми, которые пашут на волах?

Роман Бочкала: Да, мы общались через колхозницу и через переводчика. Я спросил, сколько в вашем колхозе единиц техники, тракторов, на что мне ответили, что у них 300 волов. Это их такой автопарк. Там еще ручной труд, мало механизации, комбайнов я не видел вообще. И это при том, что Северная Корея позиционирует себя, как аграрная страна.

По серым лицам северных корейцев видно, что они недоедают

Валентина Троян: Что еще необразцово-показательного удалось увидеть за пределами Пхеньяна?

Роман Бочкала: Все написано на лицах. Не зря говорят: глаза — отражение души. А в данном случае выражение лиц северных корейцев о многом говорит. На этих лицах отпечаток грусти, уныния и некоего смирения. Они с чем-то смирились, и многие даже не понимают, с чем, потому что не одно поколение выросло в условиях тотальных ограничений. Еще бросается в глаза, что цвет лица у них землянистый, лица часто покрыты каким-то прыщиками, а это говорит о том, что люди недоедают, им не хватает каких-то витаминов, микроэлементов. И там действительно постоянное недоедание. Там нет животноводства, люди не едят мясо, молоко только порошковое.

Валентина Троян: Вы писали в Фейсбуке, что там существуют фермы для собак?

Роман Бочкала: Да, мне удалось разговорить одного местного жителя, после того, как он выпил местной водки на женьшене, и стал красноречив (а пить там не запрещают). Там действительно существую некие питомники, для поедания отбираются собаки, которые проживают в сельской местности.

Валентина Троян: Их выращивают, а потом продают? Кто это мясо ест?

Роман Бочкала: В магазинах я не видел собачатины. Но в кафе и специальных ресторанчиках подают суп из этого вида мяса.

Северные корейцы не могут позволить себе сходить в кафе, это для них недоступно

Валентина Троян: Вам удалось побывать в кафе или ресторанах? Их много, и кто туда ходит?

Роман Бочкала: Их немного, и я никогда в этих кафе не видел местных. Несколько раз пересекался с иностранцами, которые жили в моем же отеле. Я так подозреваю, что все кафе работают для иностранцев и для некой партийной элиты. А так, чтобы какой-то человек просто шел по улице и зашел в кафе, такого нет. Это просто недоступно по цене, потому что зарплаты нищенские, всего несколько долларов, а цены в кафе ориентированы на иностранцев. Что касается количества заведений, то их тоже немного, они, как правило, расположены при каких-то отелях, либо в местах массового присутствия. А просто на улицах кафе я особо не видел.

Валентина Троян: Удалось ли вам побывать на каких-то военных объектах?

Роман Бочкала: На военных объектах побывать не удалось, если не брать Северную Корею целиком, потому что это одна большая военная база. Если брать конкретные военные городки или воинские части, их сложно не заметить, их невозможно изолировать от внимания окружающих, потому что их очень много. В Северной Корее одна из самых больших в мире армий — 3 миллиона военнослужащих при 28 миллионах населения. Для сравнения — в Украине лишь 250 тысяч военнослужащих. Поэтому в Северной Корее много военных на улицах, везде военные городки. Выглядят они очень жалко, это такие барачного типа строения 30-х годов с соломенными крышами и глиняными стенами, очень низкими, там, наверное, можно ходить только согнувшись.

Валентина Троян: В одном документальном фильме о Северной Корее говорилось, что женщины стараются выходить замуж за военных, потому что это шанс жить более-менее обеспечено, а вы говорите, что среди военных нищета.

Роман Бочкала: Я говорю об условиях проживания в казармах. А там живут явно не офицеры, а контрактники и срочники, там срочная служба длится три года. Что касается старшего офицерского состава, то все крутые машины, которые я там видел, были с черными номерами, а черные номера там у военных и спец служб. Да и несложно предположить, что для правящей семьи армия и спец службы — это гарантия их выживания и того, что они останутся у власти. Поэтому армию нужно кормить, чтобы та не желала бунта. Потому что единственная сила, способная сменить власть в Северной Корее на данный момент, это только силовики внутри самой Северной Кореи.

Северные корейцы мечтают о том, чтобы Ким Чин Ын нажал кнопку и отправил бомбу на Америку

Валентина Троян: Насколько северные корейцы интересуются происходящим в мире? И есть ли у них возможность получить эту информацию?

Роман Бочкала: Люди не могут интересоваться тем, чего они не знают. Там нет Интернета в свободном доступе, есть только возможность отправлять письма по электронной почте, но за два дня нужно делать соответствующую заявку. Что касается международных новостей, то раз в неделю населению доводится международная повестка дня в рамках телевизионной программы на государственном канале.

Валентина Троян: Там один канал?

Роман Бочкала: Каналов четыре: один более музыкальный, один киношный, еще один — общественно-политический. И раз в неделю каждый северный кореец знает, что у него есть одна программа о международных новостях.

Валентина Троян: Охотно ли говорили северные корейцы на какие-то политические темы?

Роман Бочкала: Охотно они говорят о двух темах. Первая — это негодяи американцы, империалисты, захватившие Южную Корею, и пытающиеся поработить весь мир. И только гордая Северная Корея пытается этому сопротивляться. Об этом корейцы могут говорить много. Там реально зашкаливает ненависть к Соединенным Штатам, люди живут этой желчью, желанием какой-то мести. Они мечтают, чтобы Ким Чен Ын нажал кнопку и отправил ракету, которая, по их мнению, способна уничтожить США. Это их мечты и устремления. И еще они очень не любят Японию, о ней они могут говорить тоже много, о том, как те в свое время оккупировали Корею и так далее.

Валентина Троян: Что они говорят о Южной Корее?

Роман Бочкала: Южную Корею жалеют, любят, ей сочувствуют, считают, что она оккупирована империалистами. Обвиняют в том, что она преклоняется перед США. Но при этом они уверены, что в Южной Корее жить еще хуже, там голод и разруха, поэтому северные корейцы считают своим долгом освободить южных братьев и восстановить территориальную целостность.

Валентина Троян: Раньше на границе были пункты, где проходили дружеские встречи.

Роман Бочкала: Их были тысячи. Сейчас есть три пункта пропуска, но самого пропуска нет, есть лишь пункты пограничной службы. Граница закрыта. В период с 2000 по 2009 год было «потепление», потому что была политика Ким Чен Ира, который был самым дипломатичным из всей семьи. И «потепление» было до такой степени сильным, что жители юга приезжали на север, чтобы встретится со своими родственниками. И это было очень драматично, потому что люди друг друга не видели десятилетиями. Более того, с помощью инвестиций в Южной Корее  были построены отели, чтобы там останавливались родственники, когда приезжали. А из Южной Кореи на север ехали туристы, потому что природа там гораздо богаче.

Когда же пришел Ким Чен Ын, все прекратилось, и сейчас нет никакого общения, а жителям севера запрещено посещать юг. Более того, даже Китай запретил своим гражданам посещать Южную Корею.

Северные корейцы уверены, что в Южной Корее голод и разруха, и считают своим долгом освободить южных братьев

Валентина Троян: Но люди из Северной Кореи все равно выезжают на заработки, они же видят другую жизнь.

Роман Бочкала: Я вам расскажу об этом. Когда я был в Китае на обратном пути, я там познакомился с одним китайцем, который, как оказалось, из приграничного с Северной Кореей района. Он мне рассказал, что многие северные корейцы выезжают на работы в ближайшую часть Китая. Но это все происходит официально, и зарплаты перечисляются правительству Северной Кореи, а правительство уже какую-то часть платит людям, которые работают. То есть с деньгами они в Китае не встречаются, это форма некоего рабства, сдача народа в аренду.

А что касается их восприятия за пределами страны, то, как мне рассказывал этот китаец, они непрошибаемы. Они обожают своего лидера и вождя. Конечно, есть и случаи побега из страны. Но в любом случае, уровень идеологической обработки настолько мощный, что вот так просто взять и открыть человеку глаза просто невозможно.

Валентина Троян: Что знают северные корейцы о конфликте между Россией и Украиной?

Роман Бочкала: Большинство не знает ничего, многие считают, что мы до сих пор живем в Советском Союзе, кто-то считает, что мы находимся в составе России, а те, кто знает о нашем конфликте, недоумевают, как же так, мы же — братья, и вообще одна большая Россия. А саму Россию там любят, русских уважают, ведь это та пуповина, которая вместе с Китаем осталась связью для них с внешним миром.

Полную версию разговора можно прослушать в приложенном звуковом файле.