Люди залякані режимом, вважає російський журналіст, а нині громадянин України Віктор Майстренко. Та підкреслює – Росія не припинить війни, бо саме так вона намається підтримати свою економіку. “Імперії для існування потрібні війни. Також для Росії. Це заробіток грошей. Якщо ми не можемо виробляти мобільні телефони або красиві меблі, то ми можемо виробляти зброю і продавати. Займатися спонсоруванням якоїсь сторони конфлікту. З цього Росія заробляє гроші, це дозволяє їй триматися”, – вважає Віктор Майстренко.
Дмитро Тузов: Те, що відбувалося вчора в Москві? Як ви оцінюєте спроби мужніх людей, які виходять і відкрито декларують свою позицію, що вони проти війни в Україні і Сирії?
Віктор Майстренко: Во-первых, себя обманывать не надо и говорить, что россияне выступают против войны. Если было задекларировано около полутора тысяч, то пришли всего около 200 человек. Были нюансы. Последний год надо для митингов согласовывать текст лозунгов. Было очень много ОМОНа. ОМОН не пропускал людей, желающих митинговать, с лозунгами про войну. Если про Украину можно что-то было говорить, то про Сирию плакаты изымались на входе. Людям приходилось писать плакаты уже внутри. ОМОН все жестче с митингующими обходится. Людей мало. Люди в Москве, во-первых, не понимают, что происходит в Сирии, многие даже не знают, где она находится. Люди запуганы, что введены путниские диктаторские законы о больших штрафах за нарушения на митингах. Плюс – сейчас переводятся административные правонарушения в уголовные дела. Есть у меня друг Марк Гальперин. Он вышел около памятника Жукову на Красной площади с плакатом «Мы против коррупции». Ему за это выписали штраф 200 тысяч рублей, это 65 тысяч гривен.
Дмитро Тузов: Ми раніше спостерігали, коли опозиція в Москві та Пітері збирала навіть візуально тисяч по 10 чоловік. Зараз немає таких масштабних акцій. Після вбивства Бориса Нємцова, це теж був акт залякування, після цього фактично почався спад опозиційної діяльності?
Віктор Майстренко: Не то, что спад произошел, продолжается в рядах российской оппозиции раздрай. Большая ошибка российской оппозиции том, что они делят шкуру неубитого медведя. Путин еще не побежден, а мы уже делим сферы влияния. Делает оппозиция ошибки. Первое – с выборами, которые проходили. Большое внимание в сентябре было приковано к Костроме, куда приехал Навальный и практически вся оппозиционная тусовка. Там получился очень мощный пролет у оппозиции. Это имиджевый удар и повод, чтобы власти заявляли, что поддержки у оппозиции нет.
Дмитро Тузов: А справді, злякалися опозиціонери після вбивства Нємцова? Вони ектраполюють цю ситуацію, що це може статися із кожним?
Віктор Майстренко: Конечно. Люди запуганы. Сначала неприятно, когда тебя могут в любой момент задержать. Второе – тебе дают штраф. Третье – на тебя заводят уголовное дело. И это уже не кинуть клич в интернете с просьбой помочь заплатить штраф. Это светит реальным сроком.
Катерина Луцька: З приводу заарештувань. ОМОН заарештував жінку, яка тримала плакат з написом «Путін – вбивця. Не ганьби Росію!». Очевидно, що також ці плакати малювали вже в середині мітингу. Але чому так мало людей прийшло? Через те, що залякані? І чи можна сказати, що це може бути останнім мітингом?
Віктор Майстренко: Организатором митинга было движение «Солидарность». Это практически родственная организация с ПАРНАСом. Не было медийных людей. Было очень много провокаторов. Сейчас в России развелось много молодежных движений: православных активистов, НОД…Это кремлевские проекты. Если раньше приглашали каких-то политиков, сейчас это переводится в маргинальную схему: якобы против оппозиции может выступать такое же «хулиганье».
Дмитро Тузов: Віктор ви колишній громадянин Росії і не вважаєте, що война у Сирії – це є національні інтереси Російської Феоедації?
Віктор Майстренко: На самом деле, Путин сейчас, наверное, является единственным фактором того, чтобы Россия не развалилась. Если тусовки Путина не будет, начнется развал.
Дмитро Тузов: Але з іншого боку, якби не було всіх санкцій, удару по економіці, причина яких в тому, що почалась агресивна політика: анексія Криму, агресія до України, можливо, ситуація в Росії була б зовсім іншою? Не стояло б настільки нагально питання можливого розпаду країни?
Віктор Майстренко: Конечно, удар был бы не такой. Но то, что экономически спад происходит, не только санкциями обусловлено. В России проблема, и не одна. Первая проблема: Россия сидит на «нефтяной игле». Ничего не производит, продает только нефть и газ. Нет развития. Проблема вторая: воровской путинский режим, где во главу угла поставлено набивание карманов. Как тюремная иерархия: пахан, смотрящие – мэры городов. Когда разворовывают страну, экономического подъема быть не может.
Дмитро Тузов: Тоді правомірно запитати: чи справді, дивлячись на ситуацію, в якій перебуває Росія, Путін вирішив, що кращий варіант зараз – почати війни?
Віктор Майстренко: Мы же знаем историю. Любой империи для существования нужны войны. Так же для России. Экономику они пытаются поддержать войной. Это заработок денег. Если мы не можем производить мобильные телефоны или красивую мебель, то мы можем производить оружие и продавать. Заниматься спонсированием какой-то стороны конфликта. С этого Россия зарабатывает деньги, это позволяет ей держаться. Война на протяжение всего времени идет в Росси: Чечня, Грузия, Дагестан.
Дмитро Тузов: Як ти вважаєш, у зв’язку з тим, що зараз відбувається і у зв’язку з тим, що Росія так чи інакше бере участь у сирійському конфлікті, війна на Донбасі буде зменшуватися? Проект «Новоросія» фактично згорнуто. Чи це наївні сподівання, що Росія буде менше втручатися в українські справи?
Віктор Майстренко: Делать какие-то прогнозы насчет того, что шизофреник может придумать, тяжело. Есть сложности с Донбассом. Первая – это и боевики, и мы в Украине, и в России прекрасно понимают, что если Донбасс сейчас возвращается в Украину, а там куча народа, которые ходили и убивали украинцев, как с ними жить? Соответственно, Россия может сказать, что заканчивает, но боевики тоже не дураки. Ладно, Гиркин, который выехал в Россию, а обычные, которые взяли автоматы. Куда они денутся? Они в России тоже не нужны.
Дмитро Тузов: Я знаю історію одного бойовика, котрій перейшов в Україну, а зараз мешкає у Львові. І на питання, як же ти міг взяти зброю проти своїх,він каже, що їм задурили голови. Ця людина спокійно мешкає. Його ніхто не чіпає.
Віктор Майстренко: Это пример одного человека. Может, десятка. Но когда будет тысячи человек, которые до сих пор бегают с автоматами, занимались пытками. Сами боевики понимают, что если Путин заканчивает этот проект, что они будут делать? Они так же бандами там и останутся.